Бунтари на передержке

Нашлось на плакате место и упомянутому выше Алексею Навальному. Цитирую, согласно плакату: «Я сетевой хомячок и перегрызу глотку этим скотам. Мы все вместе это сделаем». Алексея можно понять. Он вообще напоминает прыгуна в длину, которому дали бесчисленное количество попыток, а он ни в одной не может даже норматив перворазрядника выполнить. Только в отличие от атлета Алексей хочет не прыгнуть, а сесть.

Конечно, на плакате можно было бы изобразить и вечно извиняющуюся Лию Ахеджакову, и проклявшего нас писателя Акунина, и находящуюся в поиске себя Ксению Собчак, и высококультурную Ольгу Романову, и многих других. Но поместилось пять лиц. Исходящих от ликов лучей замечено не было, но оппозиционные массы вскипели, подобно шоколаду дачных подземелий.

А чего возмущаться? Народ должен знать, о чем думают его «спасители»? Должен. Атмосферу нетерпимости изображенные господа создают? Создают. Так на что пенять, если лицо светло? Вот заигрался в вопросы, а у меня еще один возник. Если вокруг одно быдло, если во власти угнетатели, если просвет начинает вырисовываться только на подъезде к аэропорту, так почему бы не взять, не махнуть на всё рукой и не уехать в цивилизованную Европу? Культурную, толерантную, свободную и безопасную. Готов даже поволонтерить и гидом выступить. Показать, допустим, район Роттердама, в который даже полицейские заезжать боятся.

Но не хочется российским оппозиционерам в Европу. Потому как они поняли, что приятное можно совмещать с необходимым. По вышеприведенным высказываниям видно, что от уничижительных выпадов в адрес России эти люди получают удовольствие. Стоит заметить, что не только удовольствие. Потому как деньги карамельные бунтари зарабатывают тоже именно здесь. Спокойно и безбоязненно.

Быдло, оно ведь такое. Оно отходчивое. Побьет поклоны в церкви, да и простит. Потом и книжки наши раскупит, и билет на спектакль приобретет, и на концерт сходит. А мы снова над ними поглумимся. Над скрепами, над духовенством, над Георгиевскими ленточками, над двуглавым орлом. Будем «страдать» в России и делать это на афишу.

Ведь на Западе никому российские оппозиционеры не пригодятся. История уже знает советских режиссеров, моющих посуду в штатовских забегаловках, актрис, урабатывающихся в них официантками, и других представителей интеллигенции, почувствовавших разницу между умственным и физическим трудом. И, знаете, неплохо, если бы эта история повторилась. При плохой памяти спираль истории иногда лечит.

Что же касается «Эха», напротив которого вывесили плакат с героями его передач… Так это как назидание. Послушайте их передачи, почитайте сайт. И вы поймете, в кого можно превратиться, ежедневно перемалывая в себе злобу и ненависть к стране, в которой ты живешь и родился. В носителей белой, безликой ленты. Пустой, как помыслы и деяния.

Разные грани скорби

Те, кто терял друзей, хорошо помнят кромешную тьму, в которую погружаешься сразу после получения страшного известия. Именно в эти страшные мгновенья ощущаешь полную опустошенность. Ты не в силах слушать, не в силах говорить. Есть только непреодолимое желание отмотать частичку ленты жизни назад.

Бывает и по-другому. Каждый ведь волен переживать по-своему. Сразу после жестокого убийства Бориса Немцова в социальных сетях замелькали короткие сообщения от соратников покойного и тех, кто, собственно, разделял взгляды Бориса Ефимовича. Так вот, если виртуальный ад существует, то его врата были открыты настежь. А роль экскурсоводов охотно выполнили те, кто видит себя спасителем России и защитником наших прав и свобод.

Нет, поразила не площадная брань, полившаяся нескончаемым потоком из-под клавиш представителей либеральной интеллигенции. В таких случаях не самые красивые слова срываются с нашего языка самопроизвольно. Поразило полное нежелание попытаться осмыслить произошедшее и по-человечески помянуть убиенного. Просто помянуть.

Помянуть добрым словом, а может, и просто промолчать. Без новомодных RIPов, навешивания ярлыков и пожелания смерти врагам, а главное без попыток лишний раз самоутвердиться за счет смерти человека, который был небезразличен.

У многих помянуть не получилось. Впрочем, люди, оправдывающие панк-молебны в стенах храма, — вне рамок общепринятых норм поведения. И ладно скорбеть по-людски не получается, так злорадствовать зачем? Некогда известный сатирик Шендерович, не забыв сестру таланта, оставил в «Фейсбуке» запись: «Лихие девяностые, говорите?»

Эмоции? Вряд ли. Скорее сознательная демонстрация короткой памяти о годах тотального беспредела и патологической тяги ко лжи. Писатель Акунин оказался многословнее и злее: «Один из самых живых людей, кого мне доводилось видеть. И самых бесстрашных. Добрая память. А вы будьте прокляты, вурдалаки». Видите, как легко можно сделать сразу три дела — хорошее, плохое и отвратительное. И друга помянул добрым словом, и подавляющую часть населения страны оскорбил попутно, походя указав на «убийц».