Бунтарка для хорошего мальчика

— Ты от темы не уходи, — возлюбленный посмотрел Марьяшке прямо в глаза, загипнотизировав ее внимательным взглядом. — Бабуля что-нибудь болтала?

— Болтала, — честно ответила Марьяна. — Но твоя мама ее осадила. А я как обычно тупила.

— Ты не тупила, ты выбирала между собственной гордостью и нежеланием меня расстраивать! — Женька со свистом втянул в себя воздух. — Не хотел же никуда идти!

— Жень, хватит! — строго приказала ему Марья. — Ну ляпнула и ляпнула, что здесь такого? Будто ты сможешь всю жизнь меня от каждого косого взгляда защищать.

— К сожалению, нет. — Евгений понуро опустил голову. — Больше ни на шаг от тебя не отойду.

Марьяша только закатила глаза.

— Все, Жека, выметайся из ванной, пока твоя бабушка ещё чего-нибудь не придумала.

— Вот теперь точно не выйду! — глаза Женьки стали холодными и злыми.

Марька поняла, что сморозила лишнее, и теперь растерянно глазела на возлюбленного.

— Марья! — поторопил он, — что сказала тебе бабушка? Говори или у нее самой спрошу.

Вот и что в этой ситуации делать?!

Марьяна решила рассказать все честно и до конца.

Женьки слушал внимательно, только резко обозначившийся желваки и нахмуренные брови выдавали его гнев.

— Жень, а может ты и правда считаешь, что я поспешила? — выдала свою тайную мысль девушка.

— Нет, солнышко, — Женька вдруг тепло улыбнулся, — для меня твое доверие — самое большое сокровище, а твоя любовь — самый большой подарок. Я прекрасно понимаю, что ты это сделала потому что любишь меня, потому что веришь. И злюсь я сейчас не на тебя и даже не на бабулю, а на себя. Должен же был все предугадать и предотвратить.

Марька рассмеялась.

— Я тебя сейчас огорчу, но ты не Ванга, чтоб все знать наперед, — фыркнула она. — Все, чеши из ванны, о нас и так невесть что уже думают.

Евгений и не думал уходить. Дождался пока Марьюшка отмоет краску с рук, переодел рубашку — не глаженную, какой ужас! — и вместе с любимой пошел за стол.

— Отец скоро будет! — обрадовала внука Вера Петровна.

Женя чуть заметно сжал зубы и скупо улыбнулся.

— Отлично, давно его не видел. Мам, подождем, за стол не будем садиться?

— Да, конечно. — легко согласилась Настя. — У меня к тому же не все готово ещё, надо на кухне кое-что нарезать.

Марька увязалась следом, помогать. Ей было хорошо рядом с Женькиной мамой. Анастасия была живой, теплой, надёжной. Такой, какой и должна быть мать.

— Ты погляди на него, даже рубашку не погладил, — хихикнула Настя. — Хотя могу поспорить, сейчас побежит к утюгу.

— Надо помочь! — спохватилась Марьюшка, — Именинник всё-таки.

— Сам справится! — женщина махнула рукой. — Ну или бабуля поможет, она у нас страдает иногда гиперопекой. Да ты режь смелее, давай я тебе покажу!

Марька принялась старательно повторять движения хозяйки, увлеклась настолько, что пропустила приход Женькиного отца.

От интересного занятия их с Настей отвлекли звуки скандала. Точнее, как звуки, Марья просто впервые раз жизни услышала, как Женя умеет рычать.

— Я же попросил не лезть в мою жизнь! — послышался холодный голос Евгения. — Спасибо за заботу, но я сам.

Марька с Анастасией переглянулись.

— Пойдем скорее! — потащила ее женщина.

В гостиной друг напротив друга стояли Евгений с отцом. Похожие друг на друга, словно фотографии, один старше, с уже обозначившийся сединой на висках, другой младше — с пылающими лихорадочным румянцем щеками. Отец и сын застыли спокойные, сосредоточенные, холодные.

— Мал ещё с отцом спорить, — припечатал командирским тоном сына Борис. — Это где видано, что б мужчина в мятой рубашке на людях появлялся! Стыдно, сын, стыдно!

— Спасибо за заботу, я справлюсь сам, — ответил Женя с показным спокойствием. — Ты пришел поздравить меня с Днём Рождения, так садись за стол.

— Я пришел поздравить тебя, а не выслушивать дерзости. С каких это пор ты себе позволяет так общаться с отцом? — гнев Бориса выдавали только глаза. В них горела неприкрытая ненависть, казалось, ещё немного и он бросится на сына с кулаками.

— С каких пор я имею свое мнение? — спокойно перефразировал Женя. — Всегда имел, вот только слушать его ты отказывался, — в голосе парня прозвучала неприкрытая обида.

Марья замерла, вцепившись в руку Анастасии, женщина только ласково прижала девчонку к себе. Вмешиваться в спор этих двоих никто не решался, даже Вера Петровна замерла, придав руки к сердцу, рядом с ней стоял Сергей Анатольевич с карвалолом наготове.

— Я всегда тебя слушал, вот только если ты говорил чушь, говорил тебе об этом честно, — хмуро отбился Борис.

— Отец, в твоём понимании чушь — все, что не совпадает с твоим мнением! — воскликнул Женька.

— Давно ли ты стал так рассуждать? — мужчина фыркнул. — Посмотри на себя! Разнюнился, себя распустил, скоро не мужик, а тряпка будешь!

Евгений пошатнулся словно от удара. Марья физически почувствовала боль возлюбленного и едва смогла сдержать некстати подступивший слезы.

— Для тебя всегда чувства были признаком слабости, — едва ли не закричал Женя. — Ты холодный, словно айсберг! Только свои убеждения и любишь! От тебя из-за этого все близкие разбежались.

А вот теперь сын серьезно задел Бориса.