Бунтарка и Хозяин Стужи

— Кто, ваше величество? — явно решила прикинуться идиоткой хозяйка дома. Она сидела в кресле возле камина, в котором ярилось пламя, и при этом лихорадочно обмахивалась веером, старательно делая вид, что в любой момент может потерять сознание.

— Ваш пасынок, — из последних сил давя в себе раздражение, ответил Снежный.

— У лекаря он, — продолжая бледнеть, сказала Стелла и, захлопнув веер, судорожно сжала тонкие из слоновой кости пластины.

Хьяртан заметил, как дрогнули ее пальцы, и решил, что хватит любезничать и терять понапрасну время.

— Норра Селланд, — он шагнул ближе. Женщина испуганно вжалась в спинку кресла, а девица, стоявшая у окна, нервно прижала руки к груди. — У меня нет ни времени, ни желания играть с вами в игры и по крупицам выжимать из вас ответы. К тому же лживые. Я не верю, что вы отправили ребенка к целителю, но, если уж отправили, думаю, вам не составит труда проводить нас.

Несколько секунд она молчала, глядя на него большими, расширившимися от ужаса глазами, а потом вскочила. Хьяртан уж было решил, что и эта тоже предпримет отчаянную попытку сбежать (мало ли, вдруг это у них семейное), но вместо побега обманщица бросилась ему в ноги.

Упав на пол, прорыдала:

— Простите меня глупую, ваше величество! Каюсь я… каюсь! Испугалась, что Лив… наша славная, драгоценная Лив не вернется, как когда-то не вернулась ее мать, и… — Она судорожно вздохнула. — Когда Ливия исчезла, мальчик очень сильно кричал, ревел… был вне себя! Казалось, он обезумел. Мы сильно испугались, и я… я…

— Отвечайте скорее! — Не выдержав, Хьяртан схватил ее за плечи, заставляя подняться, и встряхнул посильнее, надеясь наконец добиться правды. — Где. Он?

— В… в… Башне безумных, — наконец выдохнула вдова и зажмурилась, словно опасаясь удара.

И наверное, правильно, что опасалась. В тот момент Хьяртану нестерпимо захотелось не просто ее встряхнуть, а сделать так, чтобы ее гнилое сердце заледенело. Впрочем, оно и так было ледяным, иначе бы не отправила пасынка в лечебницу для душевнобольных.

— Он — напуганный ребенок, а не сумасшедший. — Снежный отпустил вдову, брезгуя даже ее касаться.

— Вы его просто вчера не видели и…

— Где ваш сын?

Не ожидавшая столь внезапной смены темы разговора, женщина вздрогнула. Сглотнула и чуть слышно пробормотала, стараясь не смотреть на Хьяртана:

— Как уже говорила, мой сын отправился путешествовать. Сразу после Дня появления…

— И это тоже было ложью. Я хочу знать, где прячется ваш наследник? — Последнее слово Хьяртан пренебрежительно выплюнул.

Молчание длилось несколько секунд, а после вдова Селланд, подняв на него взгляд, тихо повторила:

— Он отправился путешествовать.

Снежный почувствовал, как по венам начинает струиться сила. Сжал пальцы в кулаки, не давая потокам холода прорваться наружу и уничтожить бессердечную, лживую ведьму.

— Что ж, тогда за грехи вашего сына придется отвечать вашей дочери. Пока мы не найдем его. — Он перевел взгляд на одного из стражников. — Нэри отправится с нами.

Воин тут же ринулся к испуганно пискнувшей девице, схватил ее за локоть и повел к выходу из гостиной.

— Мама… Мамочка! — взвизгнула та.

Но вдова, на удивление, продолжала молчать. Стояла прямая, напряженная, словно вздернутая на дыбе преступница, коей она, по всей видимости, и являлась.

— Уходим! — приказал Хьяртан, надеясь, что материнское сердце все-таки не выдержит рыданий дочери, но Селланд оставалась неподвижной.

— У Берта он! — Девица сдалась первой. — Еще вчера к нему поехал… Это его друг… Губерт Лех… Живет в доме возле ратуши!

Хьяртан кивнул, и стражник отпустил девушку. Та тут вжалась в стену, затряслась мелко, давясь слезами. Вдова же побледнела, тяжело опустилась в кресло. Что было дальше, Хьяртан не знал, да это ему было и неинтересно. Выйдя из дома, протравленного ядом лжи, он глубоко вдохнул свежий, морозный воздух, чувствуя, понимая, что там он просто задыхался.

Несмотря на почти затмевающее разум желание отправиться в дом возле ратуши и лично выволочь оттуда недонасильника, он отправил за ним своих солдат.

Сам же бросился в Башню безумцев, ругая себя за то, что не удосужился узнать о мальчике раньше. Вчера, когда забирал ее…

Тогда бы сейчас с ним все было хорошо.

Лечебница для душевнобольных представляла собой высокое округлое здание с узкими наподобие бойниц зарешеченными окнами и изрезанными трещинами стенами. Наверное, выше в Борге была только ратуша, даже храм Богини-матери, усыпанный, как шипами, башнями и башенками, казался по сравнению с этим монолитом не таким впечатляющим и внушительным. Сюда, в этот маленький городишко со столь мрачной достопримечательностью, свозили сумасшедших со всего северного края.