Бунтарка и Хозяин Стужи (СИ)

— Снова плохо? — встревоженно спросил младший.

— Тебе не со мной надо было чинить разборки, а идти к Каэтану, — с тревогой заметил старший.

— С тобой надо было все прояснить сразу, — усмехнулся Хьяртан, с трудом сдержавшись, чтобы не опереться о стол.

— Может, все дело в поцелуях? — предположил Дойн. — Слишком слабый контакт, чтобы напитаться ее силой. Я бы посоветовал…

— Не начинай! — отрезал Снежный. Бросив на братьев последний взгляд, направился к выходу, а оказавшись у порога, остановился и предупредил: — И не лезь к ней. Это касается вас обоих.

— А я-то тут при чем?! — вскинулся Бьяртмар. — Я после Борга вообще ее не видел!

— Поняли — твоя добыча, — примирительно сказал Дойнарт и проводил его величество взглядом.

Следующие полчаса над Снежным раскудахтавшейся наседкой кружил лекарь. Придворный целитель то хмурился, то что-то записывал в свою потрепанную книжицу, нервно царапая пером по страницам, то снова возвращался к правителю с бесконечными зельями и порошками. Заставлял пить, глотать и снова проверял, проверял…

— И долго вы будете меня пытать, Каэтан? — устало поинтересовался Снежный, опрокинув в себя очередную порцию горькой жидкости.

— Не понимаю… — растерянно почесал голову кончиком пера мужчина, не задумываясь о том, что может испачкаться чернилами. — Утром вы были в отличном состоянии, а сейчас… Кажется, будто из вас кто-то тянет силу. Саму жизнь…

— Девушка все еще слаба?

— Она не помнит события прошлого дня, но в целом чувствует себя хорошо. Уж точно лучше вашего, — снова нахмурился Каэтан.

— Есть предположения, что заставило ее забыть вчерашний день?

Выслушав отчет лекаря, Хьяртан испытал одновременно и облегчение, и приступ злости. Радовало, что не он и его поцелуи лишили ее воспоминаний, а злило то, что Ливию опоили.

И он даже знал кто…

Решив, что с пленником поговорит завтра, а сейчас ему просто жизненно нужна бунтарка, Хьяртан велел пригласить девушку на ужин. Обычно, по традиции, король ужинал в Большой столовой с придворными, реже — наедине с Хеленой или братьями, но никогда с простой горожанкой.

Снежный усмехнулся и велел камердинеру принести свежую одежду. Надо было привести себя в порядок к ужину.

И раз уж девчонка полна сил и здорова, десертом ему станут ее сладкие губы.

Глава 8

Ливия Селланд

Вместо того чтобы отвести в столовую, служанка повела меня в мою же спальню.

— И что мы там забыли?

Надеюсь, не его величество. И очень надеюсь, что он не собирается ужинать со мной в постели. Или мной ужинать… Моей силой?

Какие только глупые мысли не полезут в голову после всех недавних событий.

Или не такие уж они и глупые?

— Вам следует привести себя в порядок перед ужином с его величеством, — ровно проговорила девушка.

Вроде и вежливо, но все равно показалось, что прислуживать мне, безродной нэри, ей в тягость.

— Я и так в полном порядке.

Она скосила на меня взгляд и чуть слышно хмыкнула:

— Такова традиция.

Нет, я, конечно, понимаю, что я не графиня и не маркиза, но будь я на ее месте, вела бы себя с гостьей короля более почтительно.

И вообще, что она подразумевает под «привести в порядок»? Надушить и выкупать? Зачем, если мы собираемся просто есть? А если его снежность решил уподобиться своему брату и полакомиться, как говорится, свежим при дворе «мясом», то останется голодным! И с парой-тройкой шишек, которые ему с радостью обеспечит моя солнечная сила.

Я приостановилась, словно маленький упрямый мул, не желающий идти в гору.

— Незачем заставлять его величество ждать.

— Но…

— Уже поздно, а значит, правитель голоден.

И я, кстати, тоже.

Не сдержавшись, девица фыркнула, но спорить не стала. Повела меня коридорами и залами, мрачная роскошь которых одновременно и поражала, и угнетала. Наш дом в Борге был очень уютным. После появления в жизни отца Стеллы уюта в нем стало меньше (где могла мачеха заменила мебель на вычурную и безвкусную, повесила дурацкие бархатные шторы и свои не менее дурацкие портреты), но тем не менее он не перестал быть нашим домом. Домом, пронизанным маминым светом, который даже после ее ухода освещал каждую комнату.

В нашем доме была душа, а здесь… Роскошь и красота, безликая и такая холодная.

Недаром это была цитадель Снежных, непобедимых воинов и истребителей монстров.

По дороге в столовую нам попалось не так уж много придворных, но те, что попались, провожали меня долгими, бесцеремонными взглядами. И шепотками. Смотрят так, словно я гротхэн, обряженный в шелка и кружева, да еще в чепчике и с торчащими из-под него буклями.

На этой мысли я запнулась, ощутив чей-то пристальный, ввинчивающийся в меня арбалетным болтом взгляд. Обернувшись, увидела белокурую нэри в роскошном парчовом наряде. Она стояла у окна в компании двух нордов и смотрела на меня.

— Кто это? — спросила, не сумев держаться.

Придворная дама была прекрасна, но от гримасы злости, застывшей у нее на лице, хотелось поежиться.

— Нэри Хелена, маркиза Ланге.

— Красивая…

Льдина.

— Фаворитка его величества, — не преминула уточнить служанка.

Тогда понятно, отчего меня сейчас распинают взглядом.