Бунтарка (СИ)

Рука Тимофея соскальзывает, когда я резко срываюсь и через несколько шагов одергиваю девушку, идущую по центру. Безошибочно вычисляю именно её, внешность который вгрызлась, кажется, мне подкорку. Длинные волосы взметнулись по оси, а огромные лисьи глаза всего на секунду округлились от неожиданности. Её подружки отскочили, визгливо вскрикнув.

— Повтори, что ты только что сказала! — рявкаю ей в лицо. Как бы мне не хотелось, но эта сука не теряется и высокомерно вздергивает подбородок, оценивающе меня осмотрев, как недостойное её внимание существо.

— Я говорю о том, Авдеева, что ты кайфуешь от своего нового статуса, — она высокомерно дернула губы в злорадной ухмылке, искажая красивое лицо. — Ты — шлюха. Причем, время не теряешь и ложишься под каждого, — она переводит взгляд за мою спину. Безошибочно догадываюсь, что смотрит на Тимофея, обливая меня грязью.

Сука! Какая же она сука!

— Трое — всего за неделю! Неудивительно, что Кир тобой брезгует, — выступает одна из её подружек, а кареглазая шатенка вырывается из моей хватки, презрительно поправляя свою бежевую шубку.

— Верно. Бес брезгует шлюхами, только не могу взять в толк для чего сейчас пользует тебя на во всеувидение? Притащил тебя под руку и думает, что я буду ревновать? — я награждаю девушку усмешкой, увидев, как её лицо исказила гримаса новой ярости. — Я знаю его предпочтения, моя дорогая, и такая белоручка с надутыми губами не способна отличить элементарно аккумулятор от двигателя. Так что между вами? Молча трахает и вспоминает обо мне? Не удивлюсь!

— Василиса… — слышу за спиной приглушенное предупреждение Тимофея.

Мы смотрим на друг друга, как яростные кошки, нахохлившись. Одно неверное движение и случится непопровимое. Она, словно чувствует, что я могу бить наотмашь словами, но не посмею её тронуть. Это очевидный плевок в сторону Бессонова, который меня уже предупредил не приближаться к его друзьям и близким…

Но раскрашенных потаскух это же не касается?

— Послушай меня, Авдеева, и вними мои слова. Кирюша теперь мой. Мой настолько, что он ни разу тебя не вспомнил, когда мы были вместе. Он ненасытно наслаждается мной, даря ласку. Он со мной нежный, аккуратный и внимательный… А с тобой каким он был? Небось вытрахал последние мозги?

Она хохочет, перекликаясь смехом чайки со своими подружками.

— Тварь… — кидаюсь на неё, не в силах себя удержать от бури эмоций и чувств, которые потребовали расправы. — Я тебе все патлы вырву, курица! — она визжит, когда я цепляюсь за её волосы, но без какой-либо силы у меня в руках оказывает клок волос. Жаль только, что накладных.

— Да я тебе сейчас руки укорочу, уродина! — истерически кричит безволосая красотка, накинувшись на меня следом.

Мы падаем на заснеженную землю, покатившись. Несколько раз прикладываюсь затылком и виском об твердый ледяной снег, едва уварачиваясь от рук неадекватной суки. Несмотря на стройное и худое тело, она оказывается сильнее и больше меня по массе.

— Василиса! — воет над нами Тимофей, но мы слишком крепко сцепились и, если он кого-то из нас потянет, мы обе останемся без волос. — Василиса вставай немедленно, — шикает Тим, — он сюда идет. Слышишь? — нашептывает Тимофей, но адреналин меня глушит, особенно, когда силы шатенки в какой-то момент иссякли и я с бешеной силой опрокидываю её на спину, оседлав мерзавку.

Как же я хочу вырвать её гнилой язык и вправить мозги! А лучше его запихнуть в её же высокомерный зад.

— Нет, нет, пожалуйста! — она внезапно забилась подо мной в истерике и зарыдала так, словно не она на меня повалила и желала разбить мне лицо… Кажется, даже губу оцарапала. Она завыла, как побитый зверь, отчего я замешкалась, но продолжила крепко держать её за грудки. — Я же ничего не сделала! Василиса, что ты делаешь? Пожалуйста, отпусти! Не-е-ет… В чём я виновата?!

Я шокировано округляю глаза, всматриваясь в её несомненно большие карие, рассматривая там колкое злорадство. Что она мелит? Что вообще устроила? Зрителей ей что ли захотелось? Так я сейчас вымочу это раскрашенное личико в снегу и не побрезгую плюнуть в её лисью морду! Пусть все смотрят. Правда на моей стороне!

И вдруг меня грубо хватают за шкирку откинув в сторону. Я заваливаюсь в ближайший мягкий сугроб, потеряв ориентир. Я едва понимаю, что произошло, непонимающе оглядываясь.

Замираю, словно вижу его впервые, а сердце топит в ярости и обиде. Кирилл поддает руку этой лживой суке, устроившей целое шоу, и бережно помогает подняться на ноги. Поддает её слетевший шарф с сумкой и рассматривает расчесанный подбородок. Мне помогает встать Тимофей, взволнованно заглядывая в глаза.

Меня всю колотит, сердце бешено бьется до боли в грудине, а ярость затапливает с новой силой. Это он. Он отшвырнул меня, как шавку! Он сейчас смотрит на эту стерву с сожалением и аккуратно касается едва заметной царапины. В это же время я стираю рукавом своего пальто разбитую губу, из которой хлынула кровь.

— Что она тебе сделала? — этот мягкий и волнительный вопрос адресован жалко всхлипывающей лгунье, которая трется об его грудь страдающей кошкой.