Бунтарка (СИ)

— Мы не на рынке, чтобы торговаться. Я поставила тебе условие, — сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться. Я поставила Кирилла Бессонова в очень неудобное положение. — Ты отдаешь мне байк на сутки, а я, так уж и быть, забываю о том, что случилось.

— Но я не могу…

— Тогда вопрос закрыт, — я миролюбиво улыбаюсь. — Так ты подкинешь меня или мне ехать на автобусе?

Бессонов заторможено кивает, а я улыбаюсь себе под нос, выходя из комнаты. Как минимум, зерно для раздумья посеяно, а теперь дело за малым:

«Я сказала Бесу, что прощу его, когда он одолжит мне байк на сутки. Он задумался. Подтолкни его к верному решению» — пишу я Стасу, пока Бессонов закрывает СТО.

«А ты хороша…» — приходит ответ, который заставляет меня довольно ухмыльнуться.

Глава 10. Большая игра

— Ты сошла с ума, Авдеева! — вскрикнула подруга в столовой. — У нас есть три недели оторваться, а потом начинается сессия! Ты даже не представляешь, от чего мне пришлось отказаться, чтобы родители дали мне возможность устроить вечеринку дома! — она злобно всадила вилку в салат, нанизывая зелень и ломтики огурца.

— Аня, не преувеличивай. Я же сказала, что приду на пару часов… — бесстрастно повторила я, чувствуя напряжение, когда в столовой на наш столик обернулось несколько человек. — К тому же что мы празднуем? Логичней устроить вечеринку после сессии.

— Это моя вечеринка! Когда хочу, тогда и будет. А я хочу это сделать до сессии! — она откидывается на спинку, — к тому же предки могут забастовать, если я что-то завалю.

— Отличный стимул сдать всё на пятёрки… — подруга пыхтит и краснеет, только дым из ушей не идёт.

— Вспомни, когда мы были маленькими и мечтали о нашей вечеринке в выпускном классе. Тебе напомнить, кто меня продинамил? Это была ты, Василиса. Ки-да-ло-во! — рыжая обиженно отворачивается и переключает всё своё внимание на телефон, а я с интересом рассматриваю потолок.

Не нравятся мне вечеринки. Я себя на них ощущаю неуютно, а ещё на таких мероприятиях может произойти всё что угодно…

Я отмалчиваюсь.

— Звучит круто, — веселый голос за спиной сбивает меня с толку. Я оборачиваюсь.

Тимофей стоит совсем близко и никаких путей отступления или возможность побега уже не было. Фирташ мягко улыбается, отодвигает ближайший ко мне стул и медленно присаживается.

— Василёк, вы же вдвоём хорошо учитесь и не должны упускать такой шанс повеселиться, — он накрывает мою руку своей ладонью, которая лежала на столе.

Я одергиваю руку, а Тим поджимает губы. Когда он пытается прикоснуться к моему плечу, я встаю на ноги, отойдя от парня на два шага назад. Что было не ясно из того, чтобы он ко мне подходил?

— Я вижу по твоей физиономии, Фирташ, что ты не просто веселишься, а по полной отрываешься, — с насмешкой сказала подруга.

На его лице уже спала опухоль от синяков, но остались желто-синие пятна под глазом и на подбородке. Тим сдержанно пропустил мимо ушей колкость моей подруги в свой адрес, сосредоточив своё внимание на мне. Хватаю сумку и хочу показательно уйти, но бывший друг хватает меня за ладонь, переплетая наши пальцы и не отпускает.

— Это было… Недоразумение, вышедшее из-под контроля, — он бубнит себе под нос, но через секунду с большей уверенностью поднимает глаза на меня. — Ты мне очень важна, Василиса. Мне правда жаль, что ты слышала от меня такие слова, я так себя ненавижу за это… Наверное, это была защитная реакция и боязнь потерять тебя. Я был в ярости, увидев тебя рядом с Бессоновым, который прихвастнул перед своей кучкой друзей, что ты хороша в мокром платье, — его лицо напоминало раскаяние высшей степени. — Пожалуйста, Василёк, я не устану молить о прощении каждый следующий день моей жизни! — он смотрит на меня большими щенячьими глазами, и я понимаю, что да — будет молить каждый день.

Я слышу в конце столовой громкий и басистый смех парней, по инерции обернувшись. Бессонову весело, и почему-то я знаю, что сейчас они в своей компании обсуждают Фирташа и меня. Кирилл поднимает чашку, словно предлагая сделать тост, отчего я сощуриваю глаза. Позёр…

Хотя!

— Знаешь, возможно, я могу тебя простить… — я возвращаюсь на стул, но до этого отодвинув его так, чтобы боковым зрением видеть дальний столик. Как-то разом смех ребят утих. То-то же! — Но ты меня оскорбил! Предлагал и говорил отвратительные вещи…

— Я сделаю для тебя всё и даже больше! — заверяет меня Фирташ, схватив за ладони, доверчиво заглядывая в глаза.

— Например, — улыбаюсь я, в ожидании самых лучших предложений. — И прежде чем сказать, лучше хорошо подумай о моих желаниях!

— На байке хочешь покататься? — спрашивает Тимофей, расцветая. Он знает меня слишком хорошо, чтобы не понять намёка.

— Хочу, — киваю я. — Хочу в пятницу на твои гонки, выпить и остаться у тебя на ночь.

Фирташ выглядит удивленным. Челюсть Ани едва не падает на стол. Я — довольно улыбаюсь.

— Авдеева, ты точно в своём уме? — который раз за сегодня уточняет Леонтьева.