Бунтарка (СИ)

— Ты? — вспыхиваю я, прошипев. — Зачем мне объяснять то, что вполне доступно объяснил Стас? У тебя была возможность со мной поговорить, но ты даже не попытался. Вместо этого ты старательно держал меня на расстоянии от Стаса и Тима. О-о-о… — с каждым словом я понимаю его мотивы всё отчетливее. — И какая же тачка стоила моего доверия?

— Ты ничего не понимаешь. Мы должны поговорить…

— Он ещё не выиграл, — внезапно вмешивается Стас, заставив меня и Кирилла сосредоточить на нём взгляд.

— О чём это ты? — недоверчиво спрашивает Бессонов, встрепенувшись.

Я пораженно смотрю на парня, который готов за этот выигрыш перегрызть глотку бывшему другу. В моём сердце теперь разжигается яростное пламя презрения и ненависти. Ему сейчас важна не я, а этот чертов выигрыш.

— Мы спорили не только на Василису. Ты должен был расстаться с ней после совместной ночи. Ты этого не сделал, а значит проиграл.

— Что за хрень ты несёшь? — раздражается Кирилл, а я с мазохистским интересом наблюдаю, как его эго задел проигрыш и буквально сотрясает от гнева.

Его ни капли не задевает моё унижение, но не решенный вопрос о выигрыше доводит его до бешенства.

Как занятно!

— Он хочет, чтобы мы расстались, — вношу я ясность, до которой не додумался Кирилл. — Давай. Закончи то, что начал. Прямо сейчас, Бессонов. Ты же хочешь выиграть?

— Я не собираюсь с тобой расставаться! — рявкает он, посмотрев на меня с обжигающим раздражением.

— То есть ты думаешь, что мы будем вместе? — стараюсь не закатить глаза, когда проявляется его мерзкая сущность.

Надо же… Я совсем не разбираюсь в людях. Видимо, мои глаза открываются только после того, как моё лицо окунают в вонючее дерьмо.

— Будем.

— Ты как был заносчивым ублюдком, так им и остался, — поднимаюсь со своего места, но Кирилл хватает меня за руку. — Не прикасайся ко мне.

— Сядь и успокойся. Мы сейчас всё обговорим и выясним. Это же очевидно — он нас провоцирует, а ты ему подаешься.

— Не прикасайся ко мне, — повторяю я, ощущая, как тело начинает сотрясать от удушающего гнева.

— Нет. Я тебе говорил, что не отпущу…

Пощёчина выходит хлесткая. Она обескураживает Бессонова, а я, ощутив свободу, обхожу стол. В моих руках всё ещё находится доказательство моей потерянной девственности, которое я обворачиваю в подарочную упаковку.

— Попробуешь ко мне приблизиться, и ты об этом очень пожалеешь, Бессонов, — угроза, казалось, прошла мимо него. Он остался сидеть на месте, молча, не встречаясь со мной взглядом. Только его пальцы крепко сложились в побелевшие кулаки.

— Василиса, — поднимается Аня, пытаясь ко мне подойти.

— Это тебя тоже касается. Всех вас, — мои слова останавливают предательницу, которую я считала подругой долгие годы. — Я, надеюсь, ты достаточно получила удовольствия, подталкивая меня к нему в постель. Отличная стратегия, Бессонов. Ты даже не побрезговал использовать мою подругу.

— Василиса, но это не так…

— Правда? — скептически смотрю на бывшую подругу, у которой не хватает сейчас аргументов оправдаться. Я слышу только жалостливый скулёж, который меня совсем не трогает. — Я не хочу больше видеть ни одного из вас. И уверяю, у меня был хороший учитель, чтобы я без зазрения совести испортила вам жизнь.

Хватаю свою сумку и готова была уже уйти, но Кирилл решил вновь преградить мне путь.

— Я позволю тебе уйти только потому, что ты должна остыть. Мы поговорим завтра и ты меня внимательно выслушаешь, — с особой требовательностью отдаёт мне приказ Бессонов.

— Предупреждаю тебя один и единственный раз. Попробуешь ко мне приблизиться, и ты потеряешь все, что тебе ценно. Я ненавижу тебя, Бессонов.

— Ненавидишь, но при этом ещё пару часов назад обожала и хотела прыгнуть на мой член. Давай обойдемся без шоу и ненужных сцен. Ты уже не маленькая девочка, чтобы я бегал за тобой. Отправляйся в нашу квартиру, я переночую на СТО. Утром поговорим.

— Ублюдок, — слово, в которое я вкладываю всю свою ярость и позицию.

Больше меня никто не задерживает, и я без лишних препятствий добираюсь до гардероба, а затем ловлю такси.

— Куда? — спрашивает водитель.

На размышление у меня уходит не больше секунды, и я, подгоняемая жаждой яростного отмщения, говорю адрес квартиры этого беспринципного ублюдка.

Уверяю тебя, Кирилл Бессонов, ты пожалеешь о том, что растоптал и унизил меня. Ты пожалеешь и возненавидишь тот день, когда вошел в дверь моего дома. Ты будешь жалеть, что посмел меня касаться и завладеть моей наивной любовью.

А с тобой будут страдать и те, кто посмел тебя поддержать в моём никчёмном унижении.

Глава 18. Месть

Меня подкашивает, когда ярость и гнев стихает.

Вместо них в груди пронизывает боль и обжигающая обида. Тогда я обессиленно приваливаюсь к стене, тяжело дыша. Глаза застелили слезы, а горло сдавило в болезненных тисках от сдерживаемых всхлипов.

Нет…

Нет, нельзя поддаваться панике и истерике. Я должна достойно принять очевидное и взять себя в руки… Но никакие убеждение в голове и тихий собственный шепот меня нисколько не успокаивают.