Бунтующие пролетарии: рабочий протест в Советской России (1917-1930-е гг.)

Следующее собрание уполномоченных состоялось 15 марта. Среди его участников были уполномоченные от Путиловского завода, Обуховского завода, фабрики Паль, Семянниковского завода, Трубочного завода, Паровозостроительных мастерских Николаевской железной дороги, Пороховых заводов, Балтийского завода, Русско-Балтийского авиационного завода, Русско-Балтийского воздухоплавательного завода, Типографии Народного Банка, Типографии бывшего Градоначальства, 1-й Государственной типографии, 6-й Государственной типографии, 9-й и 10-й Государственных типографий, Типографии Маркуса, Общества электрического освещения 86 года, Экспедиции заготовления государственных бумаг, Управления Николаевской железной дороги, Мастерских Северо-Западной железной дороги, Общества "Гелиос" и др. предприятий города.

Как и первое, второе собрание началось отчетами с мест: постепенно эта практика станет традиционной для ЧСУ ФЗП. В выступлениях представителей от предприятий города звучала все та же неудовлетворенность своим положением, апатия, неуверенность в завтрашнем дне. Так, Кононов от имени рабочих Арсенала подтвердил, что и у них на предприятии "распоряжения об эвакуации разрушили всю работу". "Пустить вновь завод нет почти никакой надежды", — сокрушался он. Расчеты на Арсенале приняли к марту массовый характер. Рабочих увольняли сотнями. Когда делегация от завода обратилась к властям с просьбой выделить деньги для выплаты рабочим, ей ответили, что денег не будет, потому что арсенальцы когда-то получили лишние. О неудовлетворительном положении с работами по разгрузке сообщал представитель Трубочного завода Зотов. Власти могли выделять заводу только 15 вагонов в сутки, что было явно недостаточно. Васильев, представлявший Русско-Балтийский воздухоплавательный завод, жаловался: "Вывозят ценные вещи, а мы остаемся. Разве мы менее ценны для промышленности, чем машины?"

О недовольстве политикой большевиков говорил уполномоченный от Обуховского завода Корохов. По его словам, прежде на заводе существовали различные комиссии, в том числе демобилизационные. Но большевики своим хозяйничаньем все разрушили. К эвакуации вроде бы приступили, что-то даже вывезли, но потом заявили, что по дороге выбросили. "Теперь будет управлять тот, кто даст хлеб", — заявил он. Общее настроение выразил в своем сообщении уполномоченный от Ижорских заводов Зимин. По его убеждению, "эвакуация — это детские разговоры", поскольку реально "можно вывезти только в крайнем случае ценные машины и часть металла". "Рабочие волнуются, — продолжал он свое выступление, — почему комиссары уехали, а мы не можем". По его словам, некоторые рабочие поговаривали даже о "взрыве поездов", их еле удалось сдерживать.

Подводя итоги обсуждения положения на местах, Б.О. Богданов выделил основные вопросы, над которыми теперь, по его мнению, следовало детально поработать ЧСУ ФЗ. Это вопросы об эвакуации, безработице, продовольствии, организационный вопрос. Особо докладчик остановился на последнем из них. Пафос его выступления свелся к тому, что политика большевиков разрушает социалистические иллюзии пролетариата. Надвигается буржуазная контрреволюция. А встретить ее во всеоружии рабочие не смогут, поскольку их организации находятся в кризисе, подчинены государству, не имеют самостоятельности. Из этого вытекала первейшая необходимость борьбы за независимость пролетарских организаций.

Мысли, содержащиеся в докладе Богданова, собственно говоря, разделялись большинством участников конференции. Однако само понятие "независимости" организаций рабочего класса понималось разными ее участниками неодинаково, далеко не все рабочие делегаты готовы были верить словам умеренных социалистов, даже тогда, когда те озвучивали мысли, созвучные их собственным. Результатом этого стала полемика, неожиданно разгоревшаяся после выступления Богданова. Возмутителем спокойствия вновь оказался Глебов. "Фраза Богданова о независимости рабочих организаций приятно меня поразила, — начал свое выступление он. — Но это пока шифр. Мы еще не знаем, как надо понимать "независимость" и как ее понимает т. Богданов. Независимость, по-моему, это свобода от кружковщины, от преобладающего интеллигентского влияния. Это классовая независимость, в смысле проявления рабочими их максимальной самостоятельности".