Буран

Он перевернул Ваську набок, потом приподнял за ноги, и что-то стал делать с его руками.

Мишка, чувствуя себя виноватым, сидел, опустив голову, и дрожал от холода.

Когда лодка врезалась в песчаный берег, Васька очнулся и забормотал.

— Ожил! — обрадовались ребята.

Дома заведующий как будто и не сердился, но и не шутил.

Васька совсем оправился, но избегал смотреть на заведующего: неловко было.

На всех нашло какое-то раскаяние. Никто ничего не говорил, но это сказывалось во всем. И когда заведующий напомнил об огороде, — все горячо принялись за дело, и к вечернему чаю работа была выполнена.

Мишка Козырь на этот раз не хвалился своей победой, он как-то притих, присмирел.

После этого события жизнь в детском доме пошла уже без таких перебоев.

XXIII. ПОЛИТРУК

Начался сенокос. Детскому дому были отданы монастырские луга. Тайдан налаживал, отбивал косы. Степанида с дежурными собирала провизию, чашки, ложки.

Решено было ехать всем на луга, к кургану. Дома оставались только Степанида и Сенька, как дежурный по дому.

День был чудесный — яркий, солнечный. Девочки и малыши были в восторге, так как раньше их никуда не брали. Они прыгали, кричали, громко выражая свою радость.

Заведующий с ребятами ушел пешком вперед, а сзади Тайдан ехал на Рыжке с малышами, с граблями, косами и провизией.

Лес ожил от звонких, радостных голосов.

Расположились табором, из простынь были сделаны две палатки, устроили таган, на котором кашевары варили обед и кипятили чай. Тайдан то и дело подтачивал косы, а ребята без рубашек длинными прокосами шли за заведующим по широкому лугу. Малыши бродили в речке. Девочки притащили по чашке земляники и готовились к обеду.

— Купаться! — крикнул заведующий, и все побежали на реку.

Долго не вылезали из воды. Кашевары уже два раза прибегали: обед пригорает!

Незатейливый обед — картофельная каша с черным хлебом — был необыкновенно вкусен. Все ели с удовольствием. Чай с земляникой — и того вкуснее.

Косцы залезли в палатки отдыхать, остальные разбрелись, кто куда.

Заведующий с Тайданом лежали под кустом и обсуждали хозяйственные планы.

— О-го-го! — послышался из леса голос.

Тайдан приподнялся:

— Никак Сенька кричит?

Действительно, из лесу рысью на чужом черном коне скакал Сенька.

Заведующий встревожился:

— Не случилось ли что?

Но Сенька имел сияющий, веселый, радостный вид.

— Что это значит?

Подскакав ближе, он весело крикнул:

— Товарищ Иванов приехал! Сейчас будет здесь, я вперед ускакал!

Сенька соскочил с коня и хлопал его по груди.

— Это наш теперь будет, "Фонариком" зовут, — сообщал он с восторгом.

Из лесу выехало десять красноармейцев, среди них и товарищ Иванов.

— А мы к вам на помощь! — улыбался Иванов, слезая с коня.

Красноармейцы привязали своих коней в тень. Поздоровались...

— Как, принимаете?

— Очень рады! Еще бы не принять! — смеялся Тайдан.

— А косари где ваши? — спросил один из красноармейцев.

— Отдыхают, устали.

— Ну-ка, товарищи, пока ребята спят, давайте пройдемся "по ручке", — предложил Иванов.

Красноармейцы так же весело, как и ребята утром, пошли длинными прокосами через весь луг.

Мальчики проснулись от какого-то крика, визга; это вернувшиеся девочки приветствовали товарища Иванова.

Исчез сон, все выскочили из палаток. Вот так диво: на лугу звенят косы, а половины луга как не бывало!

Кашевары снова вскипятили котлы и звали всех пить чай со свежей ягодой.

— Вот это семейка! — радовался Тайдан. — Хорошо.

— Ну, ребята, нас тоже к вашему дому приписали, — смеясь говорил Иванов.

— Как к нашему? — удивились ребята.

— Так, я теперь ваш политрук. Что, незнакомое слово? Это значит, я буду вашим политическим воспитателем. Буду рассказывать вам про красных, про белых, про рабочих, про крестьян, кто чем живет, и что на свете делается. Ну, да рассказов хватит. А эти товарищи — ваши шефы: вроде как бы попечители. Если, скажем, вам что не под силу сделать — они сейчас же к вам на помощь. Поняли.

— Как же! как же! — закричали ребята, — вот хорошо-то! Ура!

Долго радостные крики разносились по лесу.

— А это наш "Фонарь", — торжествуя сообщил ребятам Сенька.

— Как наш? Совсем? На-вовсе? — и ребята обступили коня. Гладили, щупали, трепали...

Гришка вскочил ему на спину и галопом понесся по дороге.

Все по очереди пробовали прокатиться.

— Да вы замучаете коня-то! Он подумает, что попал в сумасшедший дом, — смеялся заведующий.

После чая прошлись еще по две "ручки" через весь луг и стали собираться домой...

Хватились — нет малышей, Саньки и Тимки. Мальчики укоряли девочек, что те не смотрели за малышами, — девочки плакали. Все кричали, искали в речке, ныряли в глубокие места, — нет!

— Куда могли деваться ребята?

Красноармейцы на конях разъехались по лесу и через полчаса вернулись ни с чем. Все были встревожены; веселье пропало.

Тайдан ходил по прокосам и собирал разбросанные бруски.

— Ишь, баловники, — ворчал он, подойдя к кучке травы, — набросали сколько: когда высохнет?

Наклонился, чтобы разбросать траву, сунул руку и отскочил.

— Чтой-то? не змея ли под руку попала?

Отбросил ногой траву.