Буратино

    "Зверь лютый". В той веси первый раз это прозвание мое прозвучало. На Руси люди крещённые живут. Каждому при крещении дают имя христианское, из святцев. Отец с матерью дают дитяти своё имя - домашнее, языческое. А народ даёт человеку прозвище. Так припечатает, что ни смыть, ни срезать. И мне на Руси немало прозваний дадено. Иные не на долгое время за мною держались. Иные даны были не народом русским, а людьми вятшими или народами иными. Три прозвания моих широко пошли и многие годы за мною тянутся.

    "Воевода Всеволжский" ибо и град сей мною поставлен, и сижу я в нем. "Колдун полуночный" за многие мои новизны, людям непонятные, да за места наши северные, от многих иных земель на полночь расположенные.

    И вот это: "Зверь лютый". За ярость мою и немилость к роду человеческому. И прозвание это не токмо от одного человека к другому переходит. И разные люди, друг друга не видавшие, прозвания этого моего прежде не слыхавшие, эти же самые слова говорят. По делам моим. Видно, и вправду, есть во мне нечто, здешним людям ведомое, что они Серого Волка вспоминают, на меня глядючи.

   Кажется, дошло. Убрались бабы. Однако правильно - нечего связанных на дворе держать. Приглядел погреб крепкий, начали мужичков туда перетаскивать да спихивать. Снова одна подходит:

  -- Христом богом прошу. Не надо вон того здорового в погреб. Он подземелья не выносит - бешеный становится. Рвётся, сам себя покалечить может. На людей кидается, сердечко у него аж заходится. Не надо его туда.

  -- Он тебе кто? Муж?

  -- Нет. Он как брат. Найдёныш. В лесу его маленьким нашли. Отец мой охотником добрым был. А сыновей нет. Вот тятя и взял к нам в дом. Видать, из лесных людей.

   Йети, йетить мать! Раритетный гуманоид в смоленских лесах. Хотя... "Большой волосатый брат" это ведь не только в Гималаях и Калифорнии. Легенды о таких персонажах были и на Алтае, и в Западной Сибири, и по Русскому Северу. Пойдём-ка посмотрим-ка. А, это тот лоб, которому я нос пяткой разбил. Ну и кто это сказал, что прежде народ был мелкий? Был. Но не весь. Археологи в пластах русского средневековья находят костяки под два метра ростом. Нормальные люди, по христианскому обычаю похоронены. Но большие. Как этот. Не йети. Человек обыкновенный. Но большой... и в панике. Йети накануне приступа клаустрофобии.

  -- Драться будешь?

  -- Не-е-е...

   Развязал, у костра посадил. Баба квасу принесла. Начал спрашивать. И вправду - охотник. И места здешние знает. А звать уменьшительно-увеличительно: Могутка.

  -- На Угру ход есть?

  -- С телегами? Не. Конями вьючными... Может и сможете. А возы не пройдут.

  -- Тогда собирайся. Пойдёшь с нами. Скажи жёнке.

   Как-то они с его... сестрой переглянулись...

  -- Нетути у меня жёнки. Бобыль я. И никуда я не пойду.

  -- Заплачу. Обе телеги оставлю, кое-что из барахла, из упряжи. Половину соли отсыплю.

  -- Не. Мало. Вот еще и сабли отдай и еще...

   Цапнул бабу за ворот, опрокинул наземь, головой к себе на колени. Шашку ей на горло.

  -- Хочешь посмотреть как её голова покатится?