Буратино

   Ростик хоть и не блескучий, как его старший брат, но очень не дурак. Уговорил митрополита Никиту установить в Смоленске новую епархию. И с первым епископом Мануилом - никаких особых проблем. Когда Изя заварил кашу с церковным расколом, Ростик сам сильно поддержал. А вот епископ смоленский - ни в какую. Голоснул неправильно. Счёт тогда был шесть : три в пользу автокефальной Русской Православной. Три здоровенных епархии: Новгородская, Ростовская и Смоленская из под митрополита Киевского ушли. Какие крики были. Измена, Мануил сам в митрополиты метит... А Ростик смолчал. Потом поговорил с епископом. Нет так нет. И, при формальном расколе, не стал наезжать на епископа, а повернул так, что тот и в расколе не замазан, и дела делает в пользу Киева.

   А сам митрополит? Климента Смолятича Ростик из глубокого заруба вытащил. Крепко инок в свои подвиги ушёл, не хотел и видеть мир этот грешный. Такая схима глухая, что ни страхи, ни прелести мирские уже никакого смысла не имеют. Изя сколько не бился - без толку. Пришёл Ростик и спокойно поговорил. Оба знали: митрополичья шапка нынче на Руси- венец терновый. Киев - Голгофа. Втравить одного из наиболее образованных и благочестивых монахов Руси в эти княжеские разборки... Но Ростик нашёл слова. Не прельстил, не запугал - поднял Клима на подвиг. И стал Климент вторым митрополитом Русским из славян, первым иерархом русского раскола, первым главой первой Русской православной церкви.

   И снова, Изе за это до конца жизни - анафема из Царьграда. По всему миру православному анафему поют, проклинают. А в Смоленске - тишина.

   Благочестив Ростик, истинно верующий, церкви надёжная защита и опора. Вклады в церкви и монастыри, помощь во всем. Но - чувства меры не теряет. Смоленск город торговый. Вера торгу не помеха. Просят купцы заморские - и в Смоленске ставят чуть ли не первую "немецкую", то есть католическую, церковь на Руси. Во внутреннем, не в пограничном княжестве. Это не Андрей Боголюбский, который зазывал к себе купцов иудейских и мусульманских и убеждал их принять веру православную. Пока не крестились - не отпускал. Все убеждал. Как именно - история умалчивает. Но и так понятно, какие у самодержавного государя для прохожего купца аргументы есть.

   И в части управления подведомственной территории Ростик внедрял прогрессивные методы. Надумал он привести в известность пространство всех земель и угодий, находившихся в пользовании смолян, а также количество городов, погостов, сел, промыслов, состояние торговли, с тем, чтобы на основании собранных данных точнее и равномернее распределить сумму налога, какую могло бы платить ему Смоленское княжество. Для этого он собрал в Смоленске вече, состоявшее из представителей всех городов и селений; результатом этого совещания лет десять назад стала известная "уставная грамота", данная смоленской епископии.

   Ага. Сам вече собрал. Не по-новогородски - с криком и мордобоем. В Новгороде даже решение вечевое определяется по крику - кто громче. А Ростик голоса не повышает. Собрал и сам большие права дал. Делом, а не болтовнёй заставил заниматься. И результат "подпёр" не только своим "княжьим" словом, не только общим "земским" согласием, а и силой церковной. В грамоте "епископской" прописал.

   А еще Ростислав много заботился о собирании и списывании книг и рукописей. В самом Смоленске, в других городах и селениях появились книгохранилища светской и духовной литературы. Ну кто скажет что "библиотечное дело" - из первых княжеских забот? А вот. И грамотных ныне в Смоленске поболее чем и в Новгороде.

   Любят в Смоленске Ростика. И он Смоленск любит. И бережёт. Когда Ростик первый раз сел в Киеве, Гоша Долгорукий снова полез на великокняжеский стол. Но в поход пошёл не южными путями через Северские и Черниговские земли. Пошёл верхом, через волоки верховые прямо на Днепр. К Смоленску. Ростик тогда бросил эту шапку Мономахову с Великим Княжением Киевским - побежал к дому своему. Уступил Гоше и столицу, и титул, и власть. Ростику власть не надо, ему дело надо делать. А столами мерятся... Зато везде вокруг городов русских посады в междоусобицу пожгли-пограбили, а в Смоленске стоят целенькие. И разрастаются. Одно дело - через каждые год-два заново подворье отстраивать. Этак ни на что другое и ни сил, ни времени не хватит. А совсем другое в отцовом-дедовом доме по накатанному да накопленному дело своё вести.

   Когда галицкие с волынскими Изю Черниговского из Киева кышнули, его - Ростислава снова позвали в столицу. А оно ему надо? Вячко вон, понимал, что эту кашу не расхлебать, силком тянуть пришлось. А Ростик сам пошёл. Хоть и видел все эти столичные прелести с изменами и отравлениями. Помолился, попостился, к иконам приложился. Но пошёл. Хотя смоляне очень не хотели его отпускать.