Бурбон и ложь

Я снова чуть не потеряла сознание. Я бы позволила ему поцеловать меня. По правде говоря, я бы позволила ему сделать со мной множество вещей после того, как он поговорил со мной в конюшне и убедился, что со мной все в порядке. Только то, что его лошадь ударила по стойлу, вывело его из транса, в котором он находился. Он отстранился так быстро, что я даже не уверена, что он попрощался со мной. Может быть, я потеряла сознание и мне все это привиделось. Если бы не Джулеп, шедшая рядом по дороге к коттеджу, я бы засомневалась, произошло ли это на самом деле.

Хэдли написала, что похитит меня сегодня вечером, и я позволила ей. Уехать подальше от винокурни и всех, кто носит фамилию Фокс, — это было отличным решением. Мне нужно было передохнуть от тяжести дня, грозы и конюшни.

Как только мы вошли в маленькую французскую пекарню и направились вдоль кухни к заднему коридору, я поняла, что место будет впечатляющим. Большинство подпольных заведений — это отголоски эпохи сухого закона, когда алкоголь был запрещен, и любое заведение, которое хотело его подавать, должно было быть спрятано у всех на виду. В «Midnight Proof» можно было попасть, спустившись по лестнице в задней части пекарни «Crescent de Lune».

Выкрашенные в черный цвет стены, которые встречают нас, когда мы входим, создают настроение того, каким будет это место. Я не встречала такого впечатляющего заведения, как «Midnight Proof», а я побывала во многих местах в Нью-Йорке, где очередь на посещение могла растянуться на целый год. Нет, «Midnight Proof» — это смешение стиля Гэтсби конца 1920-х годов, с потолком, имитирующим ночное звездное небо, и живой музыкой джаз-бенда из трех человек в качестве саундтрека.

Последние пару часов в зале царит оживление из-за толпы туристов и местных жителей. Приглушенные разговоры и смех звучат чуть громче, чем оркестр. Хэдли приветствует всех либо лучезарной улыбкой, либо поцелуем в обе щеки.

— Мне одинаково нравятся вишневый коктейль и твой. Дай мне минутку. — Она идет в дальний конец барной стойки и взбалтывает грязный мартини для мужчины, который бесстыдно пялится на нее с момента нашего появления. Он не единственный. У Хэдли есть поклонники — мужчины и женщины, которые ищут предлоги, чтобы привлечь ее внимание. Она притягивает к себе, и ее обаяние распространяется по всему залу.

В уютных кабинках, обитых розовым бархатом, расположившихся по краям зала, сидят перешептывающиеся парочки. В центре — большие плюшевые диваны и низкие кофейные столики между ними для больших групп. А вокруг просторного бара собираются небольшие компании друзей или одиночки в поисках партнера, с которым можно выпить и пофлиртовать. Благодаря толпе, насыщенным натуральным тонам и теплому освещению в «Midnight Proof» вы почувствуете себя главным героем сексуального вечера, на котором оказались случайно.

— Похоже, у тебя появился поклонник, — говорю я, улыбаясь своей новообретенной подруге.

Ее длинные черные волосы струятся красивыми волнами, подчеркивая ее ярко-голубые глаза. Ни один человек здесь не станет отрицать тот очевидный факт, что Хэдли Финч сногсшибательна.

С ней также легко общаться.

— Я никогда не привожу клиентов домой, но с этим мужчиной мне трудно вспомнить, почему.

— Может, это как-то связано с одним из этих неестественно привлекательных братьев Фокс?

Она улыбается, протягивая руку к барной стойке передо мной, игнорируя комментарий.

— Вот, это мой любимый новый ликер. — Взяв в руки бутылку, она начинает разливать его по двум рюмкам.

Я поднимаю руку.

— Мне уже достаточно. Я не буду.

— Потягивай его маленькими глотками, не воспринимай как выпивку. Это фисташковый сливочный ликер. Если выпить его вместе с мартини-эспрессо, это будет просто рай. — Наклонив голову, она улыбается мне. — В следующий раз я буду мартини-эспрессо.

Она чокается со мной и делает маленький глоток.

— Могу я кое-что сказать, если ты пообещаешь, что не поймешь меня превратно?

Моя улыбка увядает. Подобные преамбулы никогда не приводят ни к чему хорошему.

— Это, наверное, худший способ начать разговор, Хэдли. К тому же я почти пьяна, так что не уверена, насколько хорошо работает мой фильтр. — Хотя в последнее время я почти ничего не фильтрую, за исключением того, что привело меня в Фиаско.

Она кивает и смотрит на меня так, словно собирается сказать мне что-то ужасное. Она еще не знает, что мы с ужасными вещами хорошо знакомы.

— Они моя семья, — говорит Хэдли, облокачиваясь на барную стойку. — Я стала частью семьи Фокс с тех пор, как ходила к Линкольну домой, будучи ученицей средней школы. Они не смогли бы избавиться от меня, даже если бы попытались. К счастью, они никогда этого не делали. Эти мужчины просто включили меня в свою жизнь. Я люблю их.

Она потягивает свой светло-зеленый ликер, и я делаю то же самое, наслаждаясь сладким ореховым вкусом.

— Так что если ты здесь для того, чтобы доставить им неприятности, то я убедительно прошу тебя не делать этого.

Я ухмыляюсь, глаза игриво прищуриваются.

— Просишь?