Бурелом

— Я протестую, господа, — вскочил со стула Милованов. — Протестую! Временное правительство есть законное правительство, мы — избранники народа, выразители его дум и чаяний. Наконец, Временное правительство пользуется всемерной поддержкой со стороны Франции, Англии и Америки. Я считаю не лишним, господа, напомнить вам, что на содержание нашей армии Франция тратит ежемесячно шестьдесят миллионов франков. Америка поставляет нам немало вооружения. Англия поставила сто аэропланов, несколько сот пулеметов и обмундирование. Все это достигнуто благодаря дипломатической деятельности Временного правительства во главе с господином Авксентьевым.

— Не тешьте себя иллюзиями, господин Милованов, — покачав головой, произнес сидевший недалеко от него полупьяный Курбангалеев. — Что, по-вашему, все это дают нам за прекрасные глаза? Чепуха. — Раскачиваясь, Курбангалеев поднялся со стула. — Разных временных правительств развелось, как сельдей в бочке. Самарский комуч — раз, — капитан пригнул один палец, — временное правительство в Омске — два, Дербер во Владивостоке — три, областная дума в Томске — четыре, — зажав кулак, потряс им. — Все они стараются наперегонки распродать по кускам Россию. Нет, только армия, ее высшее офицерство могут сохранить порядок в стране, спасти от красных. Или, как сказано одним мудрецом: избави меня, боже, от друзей, а с врагами я сам справлюсь...

— Капитан Курбангалеев, — послышался сердитый голос Ханжина, — приказываю вам сейчас же идти домой.

— Слушаюсь, господин генерал. — Бросив на Милованова взгляд, полный презрения, Курбангалеев вышел.

На какое-то время наступило неловкое молчание.

— Господа, — вновь послышался голос Ханжина, — я поднимаю бокал за наше Временное правительство, его лучших представителей, за единство действий в нелегкой борьбе за правопорядок и демократию.

Выпили, и неприятный эпизод с Курбангалеевым начал забываться.

Партер, расположенный рядом с вестибюлем, был невелик, и Галя с Сусанной с трудом нашли свободное место. Первая часть дивертисмента уже началась. На сцену вышла полная подвижная брюнетка с ярким лицом южанки — госпожа Строчинская. Выждав, когда умолкнут аплодисменты, Строчинская приняла театральную позу и запела:

Он говорил мне: будь ты моею!
Страстью объятый, томлюсь я и млею...
Дай мне надежду, дай утешенье,
Сердце унылое ты освети.
Так лживой речью душу смущал он,
Но не любил он, нет, не любил он... —

пропела она рыдающим голосом и низко опустила голову. Раздались хлопки, выкрики: «Бис!», «Брависсимо!».

— Строчинская раньше пела в больших городах, — сообщила Сусанна Гале. — Затем болезнь горла, замужество и снова, но уже любительская, сцена. Послушай, как она исполняет романс: «Белой акации...»

Слегка откинув голову, певица начала с грустью:

Белой акации гроздья душистые
Вновь аромата полны.
Вновь разливается песнь соловьиная
В тихом сиянии чудной луны.

Стояла тишина.

Годы давно прошли, страсти остыли,
Молодость жизни прошла.
Белой акации запаха нежного,
Верь, не забыть мне уже никогда... —

горестно покачала она головой и, сопровождаемая шумными аплодисментами, ушла за кулисы.

— Дамы и господа! — послышался голос конферансье. — Сейчас будет исполнен романс «Вечерний звон». Поет Крапивницкий.

Галя не спускала глаз со сцены. Вышел Алексей, привычным движением откинул волосы и картинно оперся о рояль.

Вечерний звон, вечерний звон, —

начал он мягким баритоном..

Как много дум наводит он
О юных днях в краю родном,
Где я любил, где отчий дом.

Галя почувствовала волнение. Пел родной брат об отцовском доме; под крышей которого прошло их детство.

Готовая вот-вот разрыдаться, Галя поднесла платок к глазам.

— Что с тобой? — с тревогой спросила Сусанна.

— Так, ничего.

Уже не зреть мне светлых дней
Весны обманчивой моей!

С трудом сдерживая готовые хлынуть слезы, она припала к плечу Сусанны.

— Да что с тобой, Галя? Тебе нехорошо?

— Пройдет. Это нервы. Я лучше пойду в вестибюль, погуляю. — Галя вышла из партера. Облюбовала уголок, где стояла кадка с фикусом, и, сев на диван, начала постепенно успокаиваться. Из противоположной двери, ведущей за кулисы, в сопровождении двух офицеров и госпожи Строчинской, болтая о чем-то, показался Алексей. Он прошел, не заметив сестры.

ГЛАВА 13

Василий Обласов бежал из троицкой тюрьмы. Вместе с ним исчезли два уфимских горных стрелка, как именовались добровольцы татаро-башкирского егерского полка.