Буреносец

– Нет, – сказал Элрик. – Мы должны смотреть правде в лицо, если не хотим, чтобы нас застали врасплох. Ты прав. А чтобы обеспечить нам пути отступления, я уже послал отряды во Вздыхающую пустыню и Плачущую пустошь – они оборудуют там склады провизии и оружия. Если нам придется отступить до пустынь, то мы окажемся в более благоприятном положении, чем Джагрин Лерн. При этом мы исходим из предположения, что для распространения власти Хаоса им потребуется какое-то время, а его союзники из Высших Миров не обладают абсолютной мощью.

– Ты рассуждаешь здраво… – сказал Дивим Слорм, криво улыбаясь и поднимая скошенные брови.

– Да, но есть вещи, которые невозможно предусмотреть, потому что если мы в конечном счете будем полностью поглощены Хаосом, то никакой нужды в дальнейших планах нет. Так что мы рассчитываем на иные реалии.

Карган тяжело вздохнул и поднялся со стола.

– Больше обсуждать нечего, – сказал он. – Я иду спать. С завтрашним приливом мы должны выйти в море.

Все согласно вздохнули, встали, отодвинув стулья, и вышли из зала. В комнате, оставленной людьми, воцарилась тишина, нарушаемая лишь шипением ламп да шуршанием карт и бумаг на сквозняке.

Когда поздно утром Элрик поднялся, Зариния уже встала и была одета в платье из ткани с золотой нитью, поверх которого был наброшен длинный серебристый плащ с черной оторочкой, ниспадающий с плеч до самого пола.

Он умылся и позавтракал приготовленными ею плодами с пряностями.

– Зачем ты так нарядилась? – спросил он.

– Чтобы проститься с тобой в гавани, – ответила она.

– Если ты говорила вчера то, что думаешь, то тогда тебе стоило бы надеть траурное красное платье, – сказал он, а потом, смягчившись, прижал ее к себе. Он обнял ее со всей силой отчаяния, потом отстранился, взял ее пальцами за подбородок, приподнял лицо и заглянул в глаза. – В наши трагические времена, – сказал он, – почти не остается времени для любви и добрых слов. Любовь должна быть глубокой и сильной, она должна проявляться в наших действиях. Не жди от меня ласковых слов, Зариния, просто вспомни наши прошлые ночи, когда наша безмятежность нарушалась лишь стуком сердец.

Сам он облачился в мелнибонийское военное убранство – нагрудный доспех из сверкающего черного металла, куртку черного бархата с высоким воротником, черные кожаные штаны, ниже колен заправленные в высокие сапоги тоже черной кожи. На плечи он набросил темно-красный плащ. На одном из его тонких длинных пальцев сверкало Кольцо Королей – редкий камень Акториос в серебре. Его длинные белые волосы свободно ниспадали на плечи, а спереди – чтобы не падали на лицо – были закреплены бронзовым венцом, украшенным драгоценными камнями – периксом, мио и золотым отредосом. На левом боку в ножнах у Элрика висел Буревестник, а кинжал с рукоятью из черного дерева – на правом. На столе среди раскрытых книг лежал испещренный древними рунами черный конусный шлем, навершие которого переходило в заостренный зубец, возвышающийся над основанием почти на два фута. На основании же, над вырезами для глаз, находилось крохотное изображение дракона с открытой пастью, напоминавшее о том, что предки Элрика были не только императорами Сияющей империи, но и Владыками драконов, повелевавшими остатками драконьей стаи. Главным Владыкой был сам Элрик, хотя теперь только его кузен, Дивим Слорм, знал драконий язык и заклинания – все остальное так или иначе было утрачено после разграбления Имррира много лет назад, когда ставший предателем Элрик возглавил набег на Грезящий город.

Он взял шлем и надел его на голову – шлем полностью закрыл верхнюю часть его лица, и теперь из-под него были видны только сверкающие красные глаза Элрика. Он не стал выдвигать боковины, и пока они остались убранными в заднюю частыплема.

Зариния все это время не проронила ни звука, и Элрик, у которого камень лежал на душе, сказал:

– Идем, любимая, в гавань. Удивим-ка наших полудиких союзников пышностью наших одеяний. За меня можешь не опасаться: я не погибну в грядущей битве, потому что я еще нужен судьбе, и она защищает меня, как мать защищает сына, чтобы я оставался свидетелем всех обрушившихся на мир несчастий, пока не настанет день, когда все это кончится навсегда.

Они вместе покинули Крепость Заката на волшебных нихрейнских жеребцах и направились к гавани, где под ярким солнцем уже собрались морские владыки и офицеры.

Все были в самых пышных своих военных облачениях, хотя никто из них и не мог сравниться с Элриком. Когда они увидели его, во многих шевельнулись старые, впитавшиеся в кровь воспоминания. Они почувствовали беспокойство, сами не понимая почему, но у их предков были все основания страшиться императоров Сияющей империи в те дни, когда Мелнибонэ управляло миром и некто в таком же облачении, в каком теперь был Элрик, командовал миллионами таинственных воинов. А теперь лишь горстка имррирцев приветствовала его, когда он появился на берегу. Элрик проскакал вдоль причалов, оглядывая стоящие на якоре корабли под гордо развевающимися на ветру разноцветными знаменами с разными гербами.