Буревестник

— Итак, Валерий, как вам тут живётся? — спросил Бернардо Сегура с добродушной улыбкой.

— В прошлый раз, в гостинице, было поуютнее.

— Ну, хе-хе, в прошлый раз вы там были свидетелем, а не полноправным участником событий, как сейчас.

— Тоже верно.

Где-то в глубине души Валера даже хотел бы злиться на Главу, выказывать недовольство, но… зачем? К чему? «Я действовал так, как считал нужным, никого не убивал и причинял минимальный вред только для того, чтобы добиться правды. Я жду, когда всё закончится».

— Валерий, вообще я просто благодарен вам за то, что вы есть. Ваши действия были безрассудными, но помогли нам докопаться до истины.

— И что же является сейчас истиной?

— Судя по показаниям многочисленных свидетелей, картина, в целом ясна: Леонид Рубинштейн, начальник лаборатории Лебенслихт, в ходе экспериментов создаёт некую сущность, которую считает легендарным архом. Слухи доходят до главного офиса в Германии, где Герман Штрауб, куратор Лебенслихт по России, принимает решение «слегка надавить» на профессора. Он находит наёмников, которые оказываются бывшими членами Культа Девятого Дня…

— И среди них, — перебивает Валера, — Сединин, которого, как я помню, схватили после смерти Дениса Заславского.

— Это правда, его схватили. И через неделю после погрома в лаборатории похитили из нашего изолятора. Произошло нападение, которое, к сожалению, от меня скрыли. Попустительство, соглашусь, всех причастных накажут.

Валера пожал плечами — Седой всё равно мёртв.

— Так вот, наёмники нападают на лабораторию Лебенслихт, но профессор каким-то чудом сбегает, прихватив с собой этот самый арх. После этого он пытается связаться со своими лаборантами, однако тщетно. Леонид рассказал, что на него напали — и до момента похищения его наёмниками он ничего не помнит. Эти дни удалось восстановить благодаря показаниям одного из лаборантов, Марселя Мирё: он поведал о Ксении Игнатьевой, которая ухаживала за профессором, укрывая его от Штрауба, и о том, как ей помогал. Герман пытался подкупить Мирё деньгами и должностями, но тот оставался непреклонен… правда, Герман говорит, что Марсель всё-таки выдал местонахождение профессора, а лаборант предполагает, что за ними просто-напросто следили. Тут они свидетельствуют друг против друга, сложно будет обвинить кого-то конкретного.

В общем, потом Штрауб увозит Рубинштейна, пытками выбивает, где находится шкатулка с фиалом, находит её и везёт на базу к наёмникам. Что было дальше, вы прекрасно знаете сами.

— Но это явно не причина того, что нас с Умаром чуть не убили…

— А вот это уже нагромождение совпадений: каким-то неведомым образом Игорь Прогудин, дядя Алины Заславской, находит для своих целей тех же наёмников, которые уже работают на Штрауба, и приказывает им сначала напасть на здание Культа, а затем выслеживает вас по сигналу от телефона. В том промышленном здании он умирает. Мы могли бы больше пролить свет на происходящее, если бы схватили живым главного наёмника, который контактировал с Прогудиным и Штраубом, но… он мёртв. Понимаете, Валерий? Из всех возможных организаторов у нас только Герман Штрауб, который получит максимальное наказание. Вот так.

— Чем не истина, в самом деле, — нехотя согласился Валера.

— А самое главное, Валерий, что можно не дожидаться окончания всего срока вашего пресного обитания в наших стенах. Мы готовы вас отпустить в течение пары часов.

— Мне нужно на что-то согласиться? Признаться в чём-то?

Бернардо снисходительно улыбнулся.

— Зря вы так плохо о нас думаете… нет, ваших показаний вполне достаточно. Если что-то понадобится, мы вызовем вас отдельно, но это маловероятно.

— Тогда это хорошая новость, — признал Валера.

— Ещё бы. — Бернардо встал и уважительно протянул ему руку. — Я повторюсь: мне приятно, что среди нас, атомистов, есть люди, как вы, пусть и атомсчик. Вот бы побольше таких непосредственно в Эннее… у вас ещё остались вопросы?

Валера вспомнил всё то, о чём размышлял последние часы.

— Пожалуй, есть один…

Глава Эннеи ушёл, а внутри всё перевернулось и забрезжила надежда. Валера привёл себя в порядок, отложил книгу в сторону. Он смиренно ждал момента (если, конечно, Бернардо не обманул), когда ему позволят, наконец, выйти на волю.

Минуты текли, как мёд, дабы скоротать время, Валера погрузился в медитацию. Принесли еду. «В последний раз», — сказал себе мужчина, наслаждаясь каждой ложкой.

Вскоре в кабинет зашёл охранник — только не щуплый, как обычно, а крупный. Вслед за ним появился Семён.

— Кажется, формула осталась той же, — сказал тот, с деланной улыбкой, — вы спасаете Эннею, мы за это вас держим подальше от людей, а потом отпускаем в надежде, что после этого вы к нам примкнёте.

— Надежда умирает последней, — ответил Валера, вставая.

— Вы точно её переживёте… ладно, чего тянуть, по личному указанию Главы мы отпускаем вас. Пойдёмте.

Они зашагали по знакомым (и опостылевшим) коридорам.

— Я забыл спросить у Главы по поводу Клеща, — сказал Валера.

— А, тот самый наёмник, который работал сначала на Дениса Заславского, а потом якобы возглавлял остальных?..

— «Якобы»?