Буревестник (СИ)

— Да, и кое-что усовершенствовали, — робот провёл пальцем по своему отражению. — Но и некоторое взяли у других. Например, браском: в Альянсе вообще нет информации о браскомах. Использовались браслеты с личными чипами-идентификаторами, но никаких интерфейсов там нет. А тут есть. Местные используют их тоже как личный идентификатор, но в основном как обычный коммуникатор с функцией искусственного интеллекта. Технология эта не наша, но работает с обручем Альянса даже быстрее, чем сам обруч автономно, с загруженными базами знаний. При этом местные обручи гораздо массивнее и тяжелее. Очень грубая копия! Их практически никто не использует, а базы знаний учат в медицинских капсулах. Кстати, там это происходит ещё быстрее, чем даже связка «обруч — браском». Единственное, в процессе ты выпадаешь из жизни. Просто спишь.

— М-да. Целая цивилизация, рождённая на пепелище опустошающей войны и подбирающая технологии, в которых сама смутно разбирается… Стоп, ты говорил о совпадении карт союза и Альянса! А как же та база, на которую мы собрались лететь?

— Она должна быть не тронута. Там совершенно пустые территории. И есть ещё одна. Только она на другом краю освоенного космоса. Даже дальше. За фронтиром. До нее около тридцати суток гипера.

— Обнадёживает. Возможно там хоть что-то сохранилось.

Робот кивнул. — И еще…

— Что?

— Искин с истребителя.

— Что искин? Ты его взломал?!

— Нет. Его невозможно взломать. Я с ним договорился.

— Как можно договориться с компьютером? — И тут меня словно током ударило! Вас! Он ведь, по сути, искин!

— Вас, он такой же, как и ты? В смысле, разумный?

— Да. Видимо, у войдов тоже была такая технология переноса сознания на твердый носитель.

— Сознания?

— Понимаешь, Наиль, искин, будь он сто раз продвинутый, он никогда не обретет разум!

Робот встал с кресла и, повернувшись ко мне, продолжил:

— Я ведь тоже не был таким. В смысле «дроидом»! Мне было двадцать семь, я был молодым офицером Альянса. Я воевал. Много воевал! Получил ранение, не совместимое с жизнью. Грамотные и опытные офицеры были на вес золота, и меня, как и других, отправили в лабораторию. Там произвели перенос. Но что-то пошло не так! Мое сознание перенеслось не полностью, вся моя память и опыт были случайно стерты при переносе. Может, сказалась серьезность ранения, может, долгий срок пребывания в коме, я не знаю!

В итоге меня, а точнее, носитель, а по-вашему, искин, забраковали. Закачали туда прошивку сервисного дроида и снова отправили на войну. Шли годы, десятилетия, я выполнял работы по ремонту техники и воевал, пока рядом со мной не разорвалась бомба с электромагнитным импульсом. Я провалялся в отключке около ста часов. Естественно, меня никто не искал, кому нужен очередной сломанный робот, когда идет наступление?

Когда я самостоятельно очнулся, то встал на ноги уже не совсем роботом, но и не лейтенантом Альянса. Я полностью себя осознал, но не помнил ни своего имени, ни жизни до этого всего, ничего! Я понимал, видел, слышал, я хотел рассказать людям, что я тоже человек! Но программы… Я был их рабом.

Я не мог ничего сказать, кроме того, что прописано программой, я не мог ничего сделать, кроме того, что обусловлено работой программы. Это была мука для меня! Я пытался себя убить, но программа сохранения целостности механизма не давала мне даже шагу ступить туда, где мне грозила опасность! Все это время я только и ждал, когда меня накроет обстрелом или разорвет на куски очередная мина или ракета, но шли месяцы, и, как назло, я оставался цел.

Помог мне один случай, когда в очередной раз от центрального сервера пришли обновления софта, и моя система запустила установку, мы снова попали под удар электромагнитного излучения. Обновление прервалось, так и не завершившись. Пошел сбой, и вся прошивка слетела. Я обрел свободу! Я мог говорить, что хочу, ходить, как хочу! Но только страх того, что меня снова автоматически перепрошьют как «сбойного» робота, не дал мне раскрыть себя. Да и говорить уже было некому.

Машины, всюду были машины! Людей осталось уже очень мало, все только в высших рядах командования и в глубоком тылу, а такие железяки, как я, всегда на передовой. Я все равно так ничего и не вспомнил. Я не помню своего имени, не помню своих родных и близких.

Иногда базовые программы все-таки включаются в работу, и я перестаю себя контролировать. Но я постоянно работаю над этим, и потеря контроля происходит все реже и реже. Сейчас я здесь, а ты единственный человек, которому я это рассказал!

Выговорившись, Вас сел в кресло и опустил голову. Я стоял, раскрыв рот! Всё теперь стало на свои места! И эти явно «человеческие» жесты и эмоции, спонтанные «заскоки» Васа во время боевых действий и периодические шутки с подколами! Всё!

— Вас, что же ты раньше молчал?!

— А что я мог сказать? Ты бы поверил? Сейчас ты более-менее продвинулся в технологиях и знаниях, и это тебя не так сильно шокирует. А тогда? Чтобы ты сказал по этому поводу тогда, на свалке? Да и мог я тебе доверять настолько?..