Бури

Какое-то время они ездили по миру вместе: две непохожие друг на друга сестры. Шейла ненавидела Урзу, но той, казалось, не было до этого дела… Они постоянно ругались, но Урза после этого сияла словно солнышко, а Шейла несколько дней приходила в себя. А потом они встретили Конлета и всё изменилось. Шейла понимала, что он дал им шанс начать всё с начала, и была благодарна ему. Но только ли поэтому она пришла к нему в эту ночь?

Они стали близки. Конлет понимал, что не питает к ней истинных чувств, однако это не смущало его. Шейла желала его, но желала иначе, чем любящая женщина. Странно, но парень был согласен на подобный непрочный союз. Было ли это физическое рабство, на которое он пошел добровольно? Шейла была умелой, опытной и горячей любовницей, а он прежде никогда не был с девушками, ведь рос с иным пониманием любви… Тем не менее Конлет не считал себя предателем. Он наконец-то понял одну простую истину: каждый человек идет своим путем, каждый делает выбор в пользу той или иной части себя. И Конлет на данном этапе жизни выбрал тело, отмахнувшись от доводов сердца и велений разума.

В конце концов их отношения переросли во что-то большее, но они всё равно не любили друг друга. Или всё-таки любили? Конлет не знал этого. Можно ли сразу узнать любовь? Он уверял себя, что, полюбив, тотчас поймёт это. Пока что понимать было особо нечего. Они с Шейлой не разговаривали по душам и не пекли вместе пироги, не гуляли, взявшись за руки, не обнимали друг друга с нежностью и восторгом… Конлет не знал хорошо это или плохо.

Время шло. Брут и Урза всё также встречались, и Конлет убедился, что их отношения не так поверхностны и недалёки, как он себе представлял. Брут оказался хорошим человеком, и он уже не раздражал техника, да и Шейла стала относиться к сестре терпимо. Она изменилась, и он менялся вместе с ней. Днём они были друзьями, а ночью любовниками. Он понимал, что такое существование идёт в разрез с его пониманием верности, и знал, что рано или поздно ему придётся уйти или остаться. Сделать выбор. Окончательный. Но наступал вечер, принося музыку и пряные ароматы, и Конлет откладывал важный разговор. Со временем ему начало казаться, что он испытывает к девушке ещё большую привязанность. Он нуждался в ней.

Шейла тоже изменилась. Она стала более разговорчивой, чаще смеялась и даже заботилась о нем. Иногда по утрам, когда она, весело щебеча, причесывала его отросшие волосы, Конлет чувствовал себя почти счастливым. Шейла не умела готовить, но он ел её жуткую стряпню, и оба хохотали. Однажды он взялся за ужин, и девушка была в восторге от еды, искренне нахваливая и первое, и второе, и десерт. Конлет понимал, что провалился в чувство неё по самое горло, и скоро захлебнется и утонет, но не боялся. Наоборот, он с нетерпением ждал, когда воды чувств поглотят его целиком. Что тогда будет? Как это будет? Приятная, глубокая неизвестность манила.

А потом всё закончилось, но совсем не так, как он себе представлял. Судьба как всегда приняла решение за его спиной и сообщила ему об этом в последнюю очередь. Даже Шейла — и та была осведомлена лучше него. Она разбудила его посреди ночи.

— Эй, Конлет!

Он разлепил глаза.

— Угу, — пробормотал парень, — что такое?

— Я ухожу, Конлет, и хочу попрощаться с тобой.

Парень сел в кровати, убирая волосы с глаз. Наверное, ослышался, чего только не померещиться спросонок!

— Куда уходишь? — переспросил он. — Зачем?

Она прижалась к нему, обвивая руками за шею, и ответила тихо:

— Ухожу к тому человеку, Конлет.

Он поглядел на её апельсиновую макушку. Не послышалось… Внутри начинала разливаться пустота, похожая на злой многодневный голод.

— К тому, который сделал тебе татуировку?

— Да.

— Тебе он понравился?

— Да.

— Тогда почему ты проводила это время со мной? Зачем я тебе был нужен, Шейла? — растерянно спросил он. От неожиданности происходящего он не мог даже разозлиться.

— Сама не знаю. Ты мне приглянулся, Конлет, я пожелала узнать тебя ближе. Думала, что смогу тебя полюбить. Или ты полюбишь меня. Но не вышло.

— Любовь, — пробормотал парень. — Ты думаешь и с тем человеком вести себя также, Шейла?

— Нет. Я буду узнавать его иначе, Конлет. Я не повторю своих ошибок.

— Значит, я стал для тебя ошибкой? — спросил он хмуро.

— Нет. В моём мире все отношения построены на физической любви. Я думала, что поступила правильно, придя к тебе в ту ночь. Я не жалею, что была с тобой всё это время, Конлет. Я дорожу тобой и всегда буду тебя помнить. Но мне нужно идти.

— Понятно, — ответил он, не зная, что ещё сказать.

— Ты так со мной попрощаешься?

— А какого прощания ты ожидаешь, Шейла? — пробормотал парень, отчаянно продирая пальцами волосы. Происходящее казалось выдуманным.

— Я для тебя ничего не значу, Конлет? — тихо спросила девушка.

— Ты мой друг, хотя то, что мы делаем, кажется мне странным. Я… Наверное, мне стоит пожелать тебе счастья, Шейла. Мне жаль расставаться с тобой, но если ты окончательно решила уйти — я не стану тебя удерживать.

— Спасибо, — мягко ответила она. — И ещё поцелуй на прощание.