Бури

Он обнял её, судорожно прижал к груди, и тьма не заставила себя долго ждать…

Найар и Серж задумчиво глядели на то, что осталось после беглецов. Автоплан они бросили, видимо, опасаясь, что их вычислят благодаря ему. Сиротливо лежали на траве одеяло и термос.

— Неужели ушли в лес? — пробормотал Найар.

— Если ушли — туда им и дорога, — сказала Жар. — В этом лесу они и пары недель не протянут.

— Или протянут, — спокойно сказал Серж. — Хотя я думаю, что они уже давно стали кормом для зверей. И всё-таки осмотрим округу. Я знаю Эдмана, он не сдастся. Да и со зверодами у него всегда были отличные отношения.

— Они не вернуться в город, — сказал Найар. — Думаю, мы о них больше никогда не услышим.

— Мне нужны доказательства, — произнёс Серж.

— Вряд ли ты их получишь, — усмехнулся Найар. — Особенно если эти доказательства уже обглоданы и переварены. А человеческие и иные кости, как ты знаешь, любят использовать для починки своих жилищ жуки-болтуны. Остынь, Серж. Они мертвы.

— Мертвы, — повторил Серж.

— Девушку жалко, — сказал Найар. — Еву. Она ничего.

— Ты таких «ничего» сотни найдёшь, — сказал Жар. — А то и больше. Обычная смазливая деваха.

Найар нахмурился. Он был не согласен с напарником, но спорить не собирался. Ева и правда понравились ему, но она всё равно должна была погибнуть — рано или поздно. И он знал, что в её гибели виноват только он, и от этого на душе скребли кошки.

Найар развернулся и пошёл к своему автоплану. Она спасла ему жизнь, а что сделал для неё он?..

…До пещеры они добрались нескоро, вынужденные плутать по замку. Если бы не Зарина, Алан бы давно всё бросил и рискнул шагнуть вместе с ней в Промежуток, но девушка хорошо знала комплекс и всё-таки вывела их ко входу в пещерную комнату.

Там землянин быстро оглядел проход — оттуда доносился плеск воды и размеренный гул. Соваться без нужды в это затопленное отверстие Алану не хотелось, но он по-прежнему не собирался звать Промежуток. Он решил сделать лёгкий и компактный подводный мотоцикл и экипировку для подводного плавания. Это было проще пареной репы.

— Подожди пять минут, — сказал он Зарине, — просто постой на стрёме, хорошо? Вот здесь, в тени.

— Хорошо, — послушно сказала девушка, но Алану послышалось в её голосе сомнение. Она могла сомневаться сколько угодно.

Он отошёл от неё и сосредоточился. Мысли полились спокойно и послушно, как тёплое молоко из кувшина. Они даже были похожи на молоко по вкусу. С некоторых пор Алан стал замечать, что когда он делал определённые предметы, его мысль окрашивалась в определённый цвет и меняла вкус, как будто он готовил её. Сейчас это была почему-то мысль со вкусом молока.

Он управился за какие-то десять минут и тихо позвал девушку: всё это время она стояла там, где он сказал, и не повернула голову в его сторону. Сомневалась она или нет — но сделала так, как он просил.

— Слушай, тебе нужно это одеть, — сказал Алан. — Я понимаю, что ты не представляешь, как этим пользоваться, но это нетрудно.

Девушка старательно спрятала удивление за улыбкой.

— Ты не друг Захату, но будь ты его врагом — правителю бы не поздоровилось, — сказала она.

Алан пожал плечами.

— Я тебе помогу, — сказал он, и девушка решительно стащила с себя одежду, с радостным остервенением сорвала с рук браслеты, а с головы — повязку. И только на груди оставила небольшой медальон странного вида. Взволнованный её открытостью и смелостью, Алан помог ей одеться и только потом оделся сам. Объяснил, что к чему, и они уверенно двинулись к лазу.

Тащить мотоцикл и акваланги в дом к Фадру было нельзя, и Алан оставил их на берегу, в выемке скалы. Он знал, что через пару-тройку дней крошечные невидимые друзья по его просьбе не оставят от снаряжения и следа. Микробы знали своё дело и он, начав путешествовать по мирам, не утратил способность разговаривать с ними.

Он сделал для Зарины плащ и велел ей накинуть капюшон.

— Ты не похожа на других, лучше пусть тебя никто не увидит.

После их фантастического бегства девушка больше молчала, вот и сейчас она лишь кивнула ему.

Алан думал над тем, что делать дальше, но в голове было пусто. Ему не хотелось подставлять под удар Фадра и Махунга, а ведь Захат наверняка станет рыскать по всей округе в поисках своенравной рабыни. Ему придётся долго искать её во дворце, и рано или поздно он поймёт, что она сбежала. И тогда…

— Тебе, конечно, некуда пойти, — сказал он, когда они шли по рассветным шумящим улицам Йола-Бада.

— Я не хочу быть обузой, Алан. Я смогу о себе позаботиться, — ответила девушка, но он видел, как погасло серебряное пламя в её глазах.

— Я тебя не гоню. Я помогу тебе, — повторил мужчина. — Но лучше мы поговорим дома, хорошо? Здесь слишком много народу.

И он потянул её за собой к дворику Фадра. Ни Махунга, ни старика дома не оказалось. Алан решил, что они уплыли на лодке — в последнее время они часто вместе рыбачили, но только для удовольствия. Он провёл Зарину внутрь.

— Ты есть хочешь?

— Немного, — призналась девушка.