Бури над Реналлоном

Линд вскочил на ноги. Наложил стрелу…

– Погоди! – Властный голос остановил его. Агерол с пустым тулом подошел к нему. В руке его переливался… Камень Душ.

– Я не думаю, что жрец, предусмотревший столь многое, не подумал и о столь простой защите. Но против живой души Саредила, быть может, его защита не устоит.

– Ты…

– Забрал камень у ушедшего брата. Я сейчас собираюсь совершить ужасное деяние. Убить окончательно одного из нас… Это как тебе добровольно отрезать свою руку. Но если и это не поможет…

– Тогда подожди! – Линд достал из поясной сумки запасную тетиву. – Пусть плечи лука будут вашими. Но все остальное – от людей.

Споро сменив тетиву, он почувствовал… правильнее всего это можно было описать словами «разочарование оружия». Его тетива всем – и длиной, и прочностью, и упругостью – уступала тетиве шейри. Но лук согласился с его волей. И хотя был готов порвать чужую тетиву, стремился к выстрелу.

Тем временем Агерол одному ему известным образом вплавил камень в наконечник. Стрела получилась тяжелой и несбалансированной. «Задачка… похуже, чем на скакуне в первый раз ехать, – почему-то вспомнил свой сон Линд. Волнуясь, как перед первым поединком, он взял стрелу, примерился. – Я должен! – упрямо прикрикнул он на самого себя. Выглянул в бойницу. Идущая вслед за жрецом толпа уже была шагах в пятнадцати. – Ну, если с такого расстояния промахнешься… Не видать тебе чертогов предков!» – усмехнулся Линд.

Сознание очистилось, все мысли и страхи ушли куда-то. Перед ним была мишень, неспешно идущая прямо на стрелка. Линд прикинул вес наконечника, чуть присел, чтобы взять верное превышение. И выстрелил.

Все шейри кинулись к бойницам.

«Ага, не такие уж они и спокойные», – удовлетворенно подумал следопыт, глядя вслед стреле. Вот она сверкнула бликами клонящегося к вечеру солнца, вот она загорелась ярким белым пламенем, встретившись с невидимой защитой жреца. Линд увидел, как на тонких губах расцветает торжествующая усмешка… Вот кристалл вспыхнул ослепительно, разлетаясь на мельчайшие крошки.

«Неужели напрасно?!» – Следопыт закусил губу, не обращая внимания на боль в не до конца зажившем шраме.

Но стрела, лишившись камня, продолжила свой полет. Прямо в горло. Время вновь замедлило свой бег. Вот бронзовое жало листовидного охотничьего наконечника упирается в кожу, продавливает ее, пробивает – чуть левее горинилова яблока, рассекая яремную жилу. И уходит вглубь, скрываясь за ударившим фонтаном крови. Вот покачнулся жрец, взмахивая руками и откидываясь навзничь, на руки идущих за ним. Вот слева и справа с длинным, протяжным звуком хлопают луки шейри, и стрелы впиваются в людские тела, уже не защищенные силой богини.

Время рывком ускорилось. По ушам хлестнул отчаянный многоголосый вопль горожан. Вокруг, почти единым хором выводя арию смерти, хлопали луки шейри. Перед домом вновь образовалась давка, толпа отшатнулась, уперлась в задние ряды и заметалась, оставляя бугорки тел на площадке перед домом.

Вдруг хлопки стихли. «Стрелы кончились», – понял следопыт. Он вынул три оставшиеся стрелы и протянул, не глядя, назад.

– Ждите! Сейчас они пойдут на приступ. – Спокойно отданная Агеролом команда прозвучала невозможным диссонансом.

И правда, толпа по большей части разбежалась, но несколько десятков человек остались. В основном городские стражники, в доспехах и со щитами. И они явно намеревались выламывать дверь.

«Стольких мы не убьем, – подумал Линд, вытягивая клинок. – Третий раз за сегодня собираюсь умирать. Надоело!»

«Слушай! – обратился он сам не зная к кому: то ли к жизни, то ли к судьбе, то ли к неведомому богу-насмешнику, устроившему эту игру: – Хватит уже, а? Давай или туда, или сюда? Сил никаких нет все время готовиться умереть достойно…»

Молчание было ему ответом.

– По команде! – Голос Агерола заставил следопыта вздрогнуть. – Ждите!.. Бей! – Команда хлестнула по нервам. А три хлопка луков, слившиеся в один резкий щелчок, прозвучали эхом. Следом раздался полукрик-полувой смертельно раненных людей. И этот крик послужил сигналом к бегству уцелевших. Меньше чем за четки на площади не осталось никого. Только три царапающих пыль и брусчатку, отчаянно воющих тела, уже мертвых, но еще не желающих признать это.

Линд вытер пот, ему было противно. Ощущения победы не было, была опустошенность и стыд.

– Зачем… так?

– Не мы это начали. Иначе был бы ближний бой – и не было бы нас. И аватар нашел бы свое воплощение.

– Но так жестоко?..

– Мне казалось, ты воин, а не девица на выданье. Война жестока изначально.

– У меня сейчас голова лопнет от этого воя…

– Ничего не поделаешь. Выходить не стоит. На крышах засели какие-то люди. Жди. Лес нас услышал. Он не оставит своих детей.