Буря

— Я читал ее каждый вечер, когда ты ложился спать, — сказал он.

— Правда?

Он кивнул.

— Я смогу расстаться со всем этим… через некоторое время? — Это был один из первых личных вопросов, которые он задал мне о будущем.

— Да, ты избавишься от всего. И даже от этой открытки.

Он с улыбкой протянул ее мне:

— Что ж, теперь ты сможешь ее сохранить.

Я повертел открытку в руках:

— Я так и не отдал ее Кортни и очень жалею, что…

Отец положил руку мне на плечо:

— Она знала, я в этом не сомневаюсь.

Ох, мне бы его уверенность! Я поднял глаза и встретился взглядом с отцом.

— Папа, я видел ее. Я не собирался рассказывать тебе, но…

На его лице отразились смешанные чувства. С одной стороны, ему было интересно, но воспоминания вызывали боль.

— Когда? То есть… в каком году?

— Несколько раз. Сначала мы разговаривали, когда ей было четырнадцать, потом двенадцать. Она прогуляла школу, и мы провели вместе целый день.

Вот черт!Я только что опроверг собственные слова и ту историю, которую изложил вчера отцу и шефу Маршаллу. Я ведь утверждал, что прыгал всего дважды и совсем на короткое время. Получается, я никак не мог оказаться в две тысячи третьем году. Я уставился на отца, ожидая его реакции. Забрать свои слова назад я уже не мог.

Отец разинул рот от удивления, но сумел справиться с собой и произнес:

— Ты с ней разговаривал? Она знала о том, что…

Надеюсь, упоминание о Кортни отвлекло его, хотя это маловероятно.

— Я ей все объяснил, и она поверила мне. Конечно, испугалась сначала, но потом приняла как должное.

Отец прислонился головой к дверному косяку и закрыл глаза:

— Я так сильно по ней скучаю.

— Я знаю.

Он открыл глаза и протянул руку, преграждая мне путь.

— Джексон, то, что ты написал в открытке, неверно. Я бы не хотел, чтобы ты оказался на ее месте. И никогда не смог бы выбрать между вами. Ты ведь это знаешь?

Я похлопал его по руке:

— Сейчас уже знаю.

Возвращаясь через холл в телевизионную комнату, я поневоле задумался о поведении отца. Было ли это лучшей маскировкой агента за всю историю ЦРУ или, возможно… всего лишь возможно, что я впервые за все эти годы видел моего настоящего отца, выглянувшего из-под тщательно подобранной маски агента.

Когда я открыл дверь, Холли снова подпрыгнула. Я видел ее со спины, потому что она вернулась к полке с дисками, но от меня не укрылось, как она тайком вытерла слезы с лица рукавом футболки. Я быстро шагнул к ней и развернул лицом к себе.

— Хол, ты вовсе не разочаровала меня. Клянусь! — сказал я и взял ее лицо в свои ладони.

Она закрыла глаза и кивнула:

— Я знаю… Просто… это было… очень хорошее послание.

Стерев слезы с ее щек, я вспомнил, как отреагировал на ее плач в две тысячи девятом году после нашей последней крупной ссоры. Я настолько привык к выдержке и хладнокровию Холли, что, застав ее сейчас в слезах, готов был поверить, что мир перевернулся с ног на голову.

— Я не хотел, чтобы ты расстраивалась, — сказал я.

Холли взяла меня за руку и потянула на кушетку, где тут же улеглась рядом со мной. Она накрыла губами мои губы, и я со вздохом закрыл глаза. Прижавшись ко мне всем телом, Холли прошептала:

— Я не против того, чтобы узнать твои секреты, даже если они грустные.

Я снова принялся целовать ее, запустив руку под футболку, и надеялся только на то, что отец выполнит свое обещание и зайдет к нам до того, как я окончательно потеряю голову и забуду, какая именно Холли лежит рядом со мной.

Я губами исследовал ее шею, когда в комнату вошел отец:

— Ой, простите, я не знал, что вы здесь.

Как я и ожидал, Холли залилась краской, и, когда я предложил посмотреть какой-нибудь фильм, кивнула, соглашаясь. А через пятнадцать минут она уже крепко спала, положив ноги мне на колени. Я накрыл ее одеялом и вышел из комнаты. На меня навалилась вся тяжесть сегодняшнего вечера, и я понял, что вряд ли смогу уснуть без снотворного.

Я направился прямиком к бару и, когда вошел отец, наливал себе в бокал «Краун Ройал». Я быстро спрятал бутылку под стойку, но он все равно успел ее заметить.

— Я только…

Отец кивнул еще до того, как я договорил.

— Налей и мне тоже.

Я молча наполнил еще один бокал. Он сел на стул у бара и одним глотком выпил свою щедрую порцию виски.

— Папа, можно задать тебе вопрос?

— Конечно.

Не торопясь, я сделал глоток виски, надеясь, что это придаст мне немного уверенности в себе.

— Как вышло, что ты усыновил меня? Ведь ты работаешь в секретном подразделении, которое знает все о таких «ошибках природы», как я?

Он опустил бокал на подставку:

— Я знал, что ты скоро задашь мне этот вопрос.

— Это было случайное совпадение?

Он покачал головой:

— Ты и твоя сестра были моим заданием.

— Заданием? — переспросил я.

— Да, я сам вызвался и был счастлив, что его поручили мне.

— Выходит, ты никогда не хотел иметь детей? И не думал усыновлять?

— Не совсем так, но я уверен, что ты сможешь понять мои мотивы. При моей работе времени на личную жизнь практически не остается, — он встал и улыбнулся. — Пока она не становится частью твоей работы… или они не становятся…

— А как же агент Эдвардс? — спросил я, когда отец уже уходил. — Он охранял нас или…