Буря

Слышен шум приближающейся охоты. Появляются духи в образе гончих псов и преследуют воров. Просперо и Ариэль науськивают собак.

Просперо

Ату, Алмаз, ату!

Ариэль

Куси его, Тиран!

Просперо

Эй, Фурия, возьми их, улю-лю!

Калибан, Стефано и Тринкуло убегают, преследуемые псами.

Просперо

Лети и духам прикажи лесным,

Чтоб корчами замучили злодеев,

Чтоб судорогой мышцы им свели,

Чтоб кожу им щипками испестрили,

Как шкуру леопарда.

Ариэль

Чу, вопят!

Просперо

И поделом – пусть гончие их травят.

Итак, отныне все мои враги –

В моих руках. Труды я скоро кончу,

Тогда вздохнешь ты воздухом свободы.

Но напоследок послужи еще.

Уходят.

АКТ V

СЦЕНА 1

Перед пещерой Просперо.

Входят Просперо в своей волшебной мантии и Ариэль.

Просперо

Мой замысел уж близок к завершенью.

Власть чар сильна, покорно служат духи,

И колесница времени как должно

Везет свой груз. Скажи, который час?

Ариэль

Шестой. Ты говорил мне, повелитель,

Что кончишь в шесть часов свои труды.

Просперо

Я так определил еще тогда,

Когда впервые вызвал эту бурю.

Что делают сейчас король и свита?

Ариэль

Они, как пленники, не могут выйти

Оттуда, где оставлены тобой:

Все в той же роще, что от непогоды

Защитой служит для твоей пещеры.

Освободить их можешь только ты.

Король, брат короля, твой брат – все трое

По-прежнему безумны; остальные

В отчаянье оплакивают их.

А больше всех горюет тот, кого

Назвал ты добрым стариком Гонзало.

По бороде его струятся слезы –

Так дождь стекает с камышовой кровли.

Как мучатся от чар твоих они!

Взглянув на них, ты сам их пожалел бы.

Просперо

Ты полагаешь?

Ариэль

Будь я человеком,

Мне было бы их жаль.

Просперо

И мне их жалко.

Уж если их мученьями растроган

Ты, бестелесный дух, то неужели

Я, созданный из плоти, как они,

Кому близки их чувства и желанья,

Не буду сострадательней, чем ты?

Хотя обижен ими я жестоко,

Но благородный разум гасит гнев

И милосердие сильнее мести.

Единственная цель моя была

Их привести к раскаянью. Я больше

К ним не питаю зла. Освободить

Ты должен их. Заклятье я сниму,

И возвратится снова к ним рассудок.

Ариэль

Лечу приказ исполнить, повелитель.

( Исчезает.)

Просперо

Вы, духи гор, ручьев, озер, лесов!

И вы, что на брегах морских резвитесь,

Что гоните Нептуна в час отлива

И от него опять потом бежите,

Следов не оставляя на песке!

Вы, крошки эльфы, что при лунном свете

В незримой пляске топчете траву,

Которую потом обходят овцы! 26

Вы, по ночам растящие грибы!

Вы все, кого зовет вечерний звон

К ночным забавам, шалостям и играм!

Хотя вы сами не сильны, но все же

Лишь с вашей помощью затмил я солнце,

Мятежный ветер подчинил себе,

В лазурь небес взметнул зеленый вал

И разбудил грохочущие громы.

Стрелой Юпитера я расщепил

Его же гордый дуб, обрушил скалы,

С корнями сосны вырвал я и кедры.

По моему велению могилы

Послушно возвратили мертвецов.

Все это я свершил своим искусством.

Но ныне собираюсь я отречься

От этой разрушительной науки.

Хочу лишь музыку небес призвать

Чтоб ею исцелить безумцев бедных,

А там – сломаю свой волшебный жезл

И схороню его в земле. А книги

Я утоплю на дне морской пучины,

Куда еще не опускался лот.

Торжественная музыка. Возвращается Ариэль. За ним следует Алонзо, делающий судорожные движения, его сопровождает Гонзало. Далее, в таком же состоянии, – Себастьян и Антонио, которых сопровождают Адриан и Франсиско. Все они вступают в магический круг, очерченный Просперо, и останавливаются, зачарованные.

Просперо

(обращается сначала к Алонзо)

Торжественная музыка врачует

Рассудок, отуманенный безумьем,

Она кипящий мозг твой исцелит.

Стань здесь и знай, что ты во власти чар. –

Гонзало добродетельный и честный,

Мои глаза, сочувствуя твоим,

Роняют слезы. – Но уже слабеет

Могущество ужасного заклятья.

Как утро, незаметно приближаясь,

Мрак ночи постепенно растопляет,

Так воскресает мертвое сознанье,

Туман безумья отгоняя прочь. –

Гонзало, мой спаситель благородный

И государя преданный слуга!

Я, возвратясь на родину, словами

И делом отблагодарю тебя. –

Алонзо, поступил бесчеловечно

Со мною ты и с дочерью моей.

Твой брат был соучастником злодейства. –

Ты, Себастьян, казнись теперь за это. –

Ты, плоть и кровь моя, родной мой брат;

Ты, в ком неистовое честолюбье

Попрало совесть и природу; ты,

Кто думал с Себастьяном (пусть за это

Казнится вдвое) короля убить, –

Хоть изверг ты, но и тебя прощаю. –

Сознанье возвращается к безумцам,

И полноводный разума поток

Вновь затопляет илистое русло.

Но ни один из них меня не видит,