Буря и ярость

— Звучит неплохо, — Рот взял Лейлу за руку. — Тогда увидимся, ребята, — он начал поворачиваться и вдруг остановился, взглянув на меня. — Жаль, что ты не получила все ответы, которые искала.

Резко втянув воздух, я поняла, что он говорит не только о Баэле или Мише. Он говорил о Зейне. Я кивнула и, развернувшись, направилась к пассажирскому месту «Импалы».

Зейн последовал за мной и придержал для меня дверь.

Как вежливо.

Всегда такой джентльмен.

— Гидеон сможет достать нам нужную информацию, — сказал он, словно о чём-то задумавшись.

— Я знаю.

Прислонившись к пассажирской двери, Зейн провёл рукой по волосам.

— Теперь мы знаем в каком направлении нам двигаться, но поскольку Баэль связан с сенатором, это также может означать плохие новости в долгосрочной перспективе.

— Так и есть, — я вздохнула, слишком расстроенная, я была эмоционально и морально истощена, когда посмотрела на Зейна. — Но мы уже ближе к тому, чтобы найти Мишу. По крайней мере, это так.

Зейн молча повернул голову, глядя в ту сторону, куда исчезли Лейла и Рот.

— Мне кажется… мы что-то упускаем. Что это прямо у нас перед глазами, а мы этого не видим.

— Да, ну, Рот думает, что это потому, что Баэль просто хочет моей смерти. Как будто он узнал, что я существую и, такой типа, давайте примем все эти сложные меры, чтобы убить её.

Зейн поднял брови.

— Но это не имеет смысла, иначе зачем оставлять Мишу в живых? С этой связью я сильнее. Он сильнее. И если они достаточно много знают о Мише и о том, кто он, то почему они его не убили?

— Я не знаю, — Зейн отступил назад. — Но здесь мы не найдём ответов.

Нет, не найдём.

Я пристегнулась, а Зейн закрыл дверь и, обойдя машину спереди, сел за руль. И когда мы выезжали из парковки, я хоть и понимала, что должна была сосредоточиться на том, что сказала ведьма, но все мои мысли были только об одном… только о том, что поведал мне Рот.

Моё сердце снова заколотилось, когда я взглянула на Зейна, его лицо было в тени. Я посмотрела в окно, пытаясь придумать, как поднять эту тему, потому что нам надо было поговорить об этом. Может быть, если бы прошлой ночи не было, нам бы и не пришлось говорить, потому что это было бы не моё дело, но теперь это было моё дело.

— Ты в порядке? — спросила я, вытирая о лени на удивление вспотевшие ладони.

— Да, — он оглянулся на меня. — Почему спрашиваешь?

Почему? Я медленно моргнула.

— Ты такой тихий.

— Я?

— Ты, — подтвердила я, задумавшись, действительно ли в его тоне послышалась отстранённость или мне показалось. — Как… Как дела с Лейлой?

— Хорошо.

Я подняла бровь.

— Хорошо?

— Да, всё хорошо.

— Звучит, как будто это не так.

Он бросил на меня ещё один быстрый взгляд, но ничего не ответил.

Разочарование росло, но вместе с ним и внезапное тошнотворное дурное предчувствие, которое отдавало горечью и страхом в глубине моего горла. Я вскинула руки. Я не собиралась говорить об этом, но у меня вырвалось.

— Рот рассказал мне.

Зейн не сразу ответил, поэтому я повернулась на сиденье к нему. Он был сосредоточен на дороге, его челюсть была сжата в жёсткую линию.

— Рассказал тебе что, Тринити?

— О… о тебе и Лейле.

Ни ответа. Ничего. Я не заметила даже мимолётного взгляда или проблеска эмоций.

— Он сказал мне, что ты любишь её.

А вот это вызвало реакцию, правда не ту, которую я ожидала, но хоть какую-то. Его губы изогнулись в кривой усмешке, и он медленно покачал головой.

— Это он тебе сказал?

— Да, — прошептала я и ждала, что он скажет что-нибудь, что угодно, но ответа не последовало. — Так и есть? — спросила я. — Ты в неё влюблён?

Он выдохнул, продолжая держать руку на руле. Прошло мгновение, которое было таким долгим, что у меня уже был ответ.

Тот же ответ, который я получила ещё до того, как задала этот вопрос.

Напрягшись, я сосредоточилась на тёмном пятне за окном. Я открыла рот и тут же закрыла его, потому что мне так много хотелось сказать, что я даже не знала, с чего начать.

— Я всегда буду… заботиться о ней, — произнёс Зейн тихим голосом. — Всегда.

Я вздрогнула, и у меня перехватило дыхание.

— Ты не обязан отвечать на мой вопрос. Я уже знаю ответ. Даже не знаю, зачем спросила.

— Что он тебе сказал? — спросил Зейн.

— Достаточно… Я не знаю. Я думаю, мне надо привести мысли в порядок, — пробормотала я. — Что было прошлой ночью?

О, Боже.

Как только этот вопрос слетел с моих губ, я хотела поймать его и засунуть обратно в горло, но было слишком поздно.

— Что он тебе сказал, Тринити? — повторил он.

— Он сказал мне что… что ты любишь Лейлу, и что ты был влюблён в неё в течение многих лет. Он сказал мне, что вы были вместе, и она забрала часть твоей души, — как только я начала, мне уже было не остановиться. — Он даже рассказал мне о какой-то девушке по имени Стейси, и что… — я оборвала себя, прежде чем продолжила. — Он рассказал мне достаточно.

— Господи, — пробормотал Зейн. — Ведь зачем спрашивать меня, что я чувствую или думаю, когда он, похоже, разложил всё по полочкам?