Буря и ярость

Другой Одержимый взмыл в воздух, используя свои мощные ноги. Он целился прямо в спину Мише.

Я дала волю отточенному инстинкту. Вскинув руку, я метнула кинжал.

Он попал в цель, глубоко проткнув грудь Одержимого. Существо взвизгнуло, скукожившись в воздухе и приземлившись на бок, уже мёртвым.

Миша развернулся, его рот был слегка приоткрыт от удивления.

— Как ты это делаешь?

— Я профи, — я переложила другой кинжал в правую руку. — И прямо позади тебя ещё один.

Он повернулся, поймал его и швырнул ублюдка об твёрдую землю.

Бросок ножа привлёк внимание нескольких Одержимых. Один из них отделился, бросившись ко мне, всё громче и громче издавая стрекочущий звук. Он замахнулся на меня, и я нырнула вниз, почувствовав, как ветер от его движений колышет мои волосы. Я вынырнула у твари за спиной и пнула ногой в спину. Одержимый ударился о землю и перекатился, но я не дала ему времени подняться. Я опустила железный кинжал, оборвав его яростный крик.

Я развернулась, но не заметила хвоста присоединившегося к нам другого Одержимого, пока тот не врезался в мою ногу. Я взвизгнула и отпрыгнула назад, в полной мере ощутив его толщину и резиновую текстуру через штаны.

— О, Боже, у тебя хвост, — застонала я, содрогнувшись. — У вас у всех хвосты. Меня сейчас стошнит.

— Подождать с этим не можешь? — спросил Миша откуда-то сзади.

— Не обещаю, — я снова вздрогнула, прыгнула в сторону и, развернувшись, проткнула кинжалом грудь другого Одержимого. Горячие струи жирной крови демона брызнули мне в грудь: — Вот блин, теперь мне надо в душ.

— Боже, ты невыносима.

Усмехнувшись, я бросилась вправо и обнаружила быстро разлагающееся тело Одержимого, которого я первым заколола. С колотящимся сердцем, я вытащила клинок из его груди и затем окинула взором поляны. Осталось шестеро. Я шагнула вперёд.

— Возле тебя! — заорал Миша.

Вихрь паники ударил меня в грудь, и я обернулась. Отскочив назад, я чудом увернулась от удара когтей. Было бы плохо — очень плохо.

Если бы пролилась моя кровь, в тот самый момент, как только бы пары крови оказались воздухе, они бы почувствовали, кто я такая.

Они бы обезумели — обезумели от голода.

Тварь атаковала на меня, широко открыв рот. Порыв прогорклого дыхания опалил меня, когда я вонзила кинжал ей в грудь.

— Что, чёрт тебя дери, ты жрёшь?

— Думаю, ответ ты не захочешь услышать, — пробубнил Миша.

Это верно.

Я обернулась, обнаружив очередного Одержимого, мчавшегося на меня. Уголок моих губ приподнялся, когда выброс адреналина огнём разнёсся по венам. Это чувство было намного лучше поцелуя. Я перехватила в руках кинжалы, готовясь показать ему, и шагнула вперёд…

Огромная масса приземлилась передо мной, сотрясая землю и вязы.

Сначала мне показалось, что это огромная масса обозленной ярости, настолько мощной, что весомо ощущалась в лесу. Шестиметровые крылья расправились, блокируя мне обзор почти всего.

И затем мои глаза сфокусировались. Я увидела тёмно-рыжие волосы до плеч, и моё сердце упало. Мэтью.

Он был не только мужем Тьерри, но и вторым по старшинству в древнем обиталище, отвечая только перед Тьерри.

Он оглянулся на меня через плечо. Черты его лица были смазаны, но нельзя было не различить гнев, прозвучавший в его голосе.

— Пожалуйста, скажи, что у меня галлюцинации, и тебя, на самом деле, здесь нет.

Я оглянулась вокруг.

— Ну…

— Верни её в дом, — прогремел Мэтью, когда приземлилось ещё несколько Стражей, вызвав мини землетрясение. — Если, конечно, ты сможешь с этим справиться, Миша.

О, Боже.

Миша отшвырнул Одержимого и затем, словно испарился с места, где только что стоял.

Я открыла рот, чтобы защитить Мишу, и указать на то, что со мной не надо нянчиться, но впервые в жизни, я мудро благоразумно заткнулась.

Но затем Мэтью, который был для меня считай третьим отцом, снова заговорил:

— Ты должна быть осторожна, Тринити.

И затем я неблагоразумно открыла рот.

— Я справлялась. Очевидно же.

Мэтью шагнул ко мне, и тогда-то я увидела его голубые глаза, в которых горела с трудом сдерживаемая ярость.

— Тебе очень повезло, что здесь я, а не Тьерри.

Это, вероятно, правда.

Миша внезапно позади меня, и у меня не было особого выбора. Он обнял меня за талию и присел на корточки. Чтобы я не хотела сказать, оно потерялось в потоке прохладного воздуха и в ночном небе.

У меня были такие огромные проблемы.

Миша со мной не разговаривал.

Он сел в гостиной, закинув длинные ноги на диван, скрестив на груди руки. Всё его тело растянулось на трех подушках. Он смотрел какую-то коммерческую передачу про волшебную сковороду, как будто она была самой потрясающей вещью, показанной на экране.

Я вышагивала за диваном, нервы были на пределе. Я могла бы спрятаться в своей спальне, прикинувшись спящей, но тогда я была бы трусихой. Да и не было смысла откладывать огромную лекцию, которая ожидала меня впереди.

Какое-то движение показалось перед телевизором. Миша никак не отреагировал на него, и я прищурилась. Это Арахис, мой, так сказать, не совсем живой друг? Я не видела этого панка весь день и ночь. Только одному Богу известно, что он задумал.