Буря мечей. Книга I

При их последнем разговоре одного резкого слова было достаточно, чтобы певца прошиб пот, но с тех пор он как будто набрался смелости. Скорее всего он почерпнул ее из штофа, но, быть может, в этом есть вина самого Тириона. «Я угрожал ему, но не исполнил своей угрозы, вот он и обнаглел». Тирион вздохнул.

— О тебе говорят как об очень талантливом певце.

— Благодарю вас, милорд.

— Мне думается, приспело время показать свое искусство в Вольных Городах, — улыбнулся Тирион. — В Бравосе, Пентосе и Лиссе любят пение и щедры с теми, кто умеет им угодить. — Он попробовал вино — скверное, но крепкое. — Лучше всего будет совершить путешествие по всем девяти городам — зачем лишать кого-то радости услышать тебя. По году на каждый — вот и довольно. — Он полез в карман, где лежало золото. — Порт закрыт, и тебе придется сесть на корабль в Синем Доле, но мой Бронн найдет тебе лошадь, а я почту за честь оплатить твой проезд.

— Но, милорд, вы же сами ни разу не слышали, как я пою. Прошу вас, минуту внимания. — Пальцы Саймона забегали по струнам, и он запел:

Он в глухую ночь оседлал коня,

Он покинул замок тайком,

Он помчался по улицам городским,

Ненасытной страстью влеком.

Там жила она, его тайный клад,

Наслажденье его и позор,

И он отдал бы замок и цепь свою

За улыбку и нежный взор.

— Там еще много всего, — сказал он, прервав пение. — Особенно, как мне кажется, хорош припев: «Золотые руки всегда холодны, а женские — горячи...»

— Довольно. — Тирион вынул руку из кармана, так ничего и не достав. — Я не желаю больше слышать эту песню. Никогда.

— Вот как? — Саймон отложил арфу и хлебнул вина. — Жаль. Ну что ж, у каждого своя песня, как говаривал мой старый учитель. Быть может, другим она понравится больше — например, королеве или вашему лорду-отцу.

Тирион потер рубец у себя на носу и сказал:

— У отца нет времени на песни, а сестра моя далеко не так щедра, как можно подумать. Молчанием умный человек мог бы заработать больше, чем пением. — Яснее он выразиться не мог, но Саймон, как видно, разгадал смысл его слов.

— Мою цену вы найдете умеренной, милорд.

— Приятно слышать. — Тирион стал подозревать, что тридцатью драконами дело не обойдется. — Назови ее.

— На свадьбе у короля Джоффри будет певческий турнир.

— Там будут также жонглеры, шуты и пляшущие медведи.

— Медведь будет всего один, милорд, — поправил Саймон, который явно следил за приготовлениями Серсеи пристальнее, чем Тирион, — а вот певцов — семеро. Галейон из Кью, Бетани Быстрые Пальцы, Эйемон Костан, Аларик Эйзенский, Хэмиш-Арфист, Коллио Кьянис и Огланд из Старгорода будут состязаться за золотую арфу с серебряными струнами... однако того, кто превосходит их всех, почему-то не пригласили.

— Позволь мне угадать, кто это. Саймон Серебряный Язык?

— Я готов доказать свою правоту перед королем и всем двором, — со скромной улыбкой молвил певец. — Хэмиш стар и часто забывает, о чем поет, а о Коллио с его тирошийским акцентом и говорить нечего. Если вы поймете хоть одно слово из трех, считайте, что вам повезло.

— Празднеством распоряжается моя дражайшая сестра. Даже если я добуду тебе приглашение, это покажется странным. Семь королевств, семь обетов, семьдесят семь блюд... и восемь певцов? Что скажет верховный септон?

— Вы не показались мне благочестивым человеком, милорд.

— Дело не в благочестии, а в правилах, которые следует соблюдать.

— Жизнь певца не лишена опасностей... Мы занимаемся своим ремеслом в пивных и винных погребах, среди буйных пьяниц. Если с кем-то из семерых избранников вашей сестрицы вдруг случится несчастье, я надеюсь занять его место, вот и все. — Саймон хитро улыбался, очень довольный собой.

— Шесть — число не менее несчастливое, чем восемь. Я наведу справки о здоровье певцов Серсеи. Если кто-то из них занеможет, Бронн тебя найдет.

— Превосходно, милорд. — Саймон мог бы остановиться на этом, но в порыве торжества добавил: — Так или этак, в свадебную ночь короля Джоффри я все равно буду петь. Если меня пригласят ко двору, я исполню перед королем свои лучшие песни, которые пел уже тысячу раз и которые, как я знаю, нравятся публике. Если же мне случится петь в каком-нибудь кабаке... я могу счесть это удобным случаем, чтобы испробовать нечто новое. «Золотые руки всегда холодны, а женские — горячи...»

— В этом не будет нужды, даю тебе слово Ланнистера. Бронн скоро зайдет к тебе.

— Превосходно, милорд. — И певец снова взял свою арфу. Бронн, ждавший с лошадьми у входа в переулок, помог Тириону сесть в седло.

— Когда мне надо будет отвезти его в Синий Дол?

— Никогда. Через три дня ты скажешь ему, что Хэмиш-Арфист сломал руку. Скажешь, что ему, Саймону, нужно заказать новый наряд, поскольку его теперешний для двора не годится. Тогда он пойдет с тобой без разговоров. — Тирион скорчил гримасу. — Можешь взять себе его язык — он, насколько я понимаю, серебряный. Остального найти не должны.