Буря миров

— Так вот, Веня, бензин можно с керосином смешать. Или с моторным маслом — три к одному примерно. Фитиль, тряпку обычную то есть, тоже пропитать, жгутом свернуть и вставить в горлышко, но только плотно, чтобы пламя сразу внутрь не попало. Полную бутылку наливать не надо, потому что не бензин сам по себе горит, горят его пары, а если она полная — нет для них места, плохо вспыхивать будет. Далее, бутылку лучше брать с длинным горлышком и из толстого стекла. Вот эти, из-под водки, которые Миша нашел, подойдут, горлышко длинное, хотя стекло так себе, ну да ладно. Как подожжешь — бросаешь сразу, потому что риск большой, что бутылка взорвется прямо у тебя над головой.

— А вот эти? — Партизанов показал в сторону двух бутылок, стоящих на полу броневика.

— А это — так называемые «химические», а не «коктейль Молотова», — пояснил Лабус, беря одну из них.

— Это че значит?

— А то, что там серная кислота — у нас ее было совсем мало, потому сделали только пару, — вступает в реакцию с хлоратом калия, и при этом выделяется куча тепла, — Костя вещал увлеченно и со знанием дела. — Поэтому тут пробка должна быть такая, чтоб выдерживала контакт с серной кислотой. Сначала заливается бензин, потом малыми порциями добавляем серную кислоту. Главное, чтоб оно не загорелось просто от нагрева, из-за смешивания, понимаете? Дальше бутылку снаружи надо помыть, чтоб кислоты не осталось, дать просохнуть и охладить. Для этого мы ее в холодильник поставим, у нас в автобусе есть небольшая камера. Отдельно в миске надо смешать хлорат калия и сахар, чуть-чуть воды добавить…

— Чего за хлорид калия такой?.. — начал Партизанов, и Григоренко ткнул его локтем в бок:

— Вот ты необразованный! Не хлорид, а хлорат…

— Ща двину, Венька! — Партизанов поднял огромный кулак, и Григоренко отпрянул.

— Отставить двигать Веньку! — скомандовал Лабус. — Короче, это бертолетова соль. Ну или калиевая, другими словами.

— Ее и дома можно получить! — подхватил Григоренко. — Спички надо в ацетон бросить и…

— Так это оно в миске? — Миша показал на железную посудину с сероватой кашицей, в которой лежала тряпка.

Лабус кивнул.

— Оно. Бертолетова соль, сахар, ну и воды немного добавил. Ткань пропитывается, сейчас мы ее высушим, это тоже недолго, потом рвем на два лоскута и приклеиваем «моментом» к бутылкам. И готово — остается только бросить, чтоб разбилась.

— И оно без огня загорится? — не поверил Партизанов.

— Обязательно. Когда разбивается, бензин с серной кислотой попадает на тряпку, пропитанную солью с сахаром, и оно все загорается. Огонь такой белый и очень горячий. И главное — в чем преимущество, а? — Он оглядел слушателей.

Миша с Партизановым молчали, а Григоренко выпалил:

— Именно в том, что поджигать не надо!

— Правильно. Во-первых, это опасно, во-вторых, ты демаскируешься, когда над головой бутылкой с огнем размахиваешь. А с «химической» этого нет. Вопросы?

— Да, а я вот еще хотел… — начал Григоренко, но тут в люк над их головами сунулся Курортник.

— Что у вас? — спросил он. — Готовы?

— С «химическими» закончим — и все тогда, — ответил Лабус. — Минут пятнадцать еще, пока остынут, надо только в холодильник отнести.

— Ну так несите. Уже четверть пятого, мы все проснулись.

Курортник исчез, и Лабус поднялся с сиденья.

— Миша, Веня, берите каждый по «химической», только аккуратно. «Коктейли» я в подсумок сложу, потом раздам. Ну, пошли.

Вскоре все собрались в автобусе, где Игорь быстро повторил распределение ролей и основной план. После этого, сверив часы, разошлись. Курортнику с Лабусом, Партизанову и Вене выпало ехать в БМП, Игорю, Якову, Мише, Лагойде и Явсену — в автобусе.

Тихо тарахтя двигателем, автобус выкатил из двора «Метрополя». Лабус проводил его взглядом — к этой машине он относился, как к любимой женщине, да к тому же отдал Якову свою СВД, на которую поставил ночную оптику. Костя спустился в броневик, на ходу осмотрев снарядную полку возле пушечного лафета. Снарядов оставалось всего два, а еще в броневике лежала последняя РПГ.

Партизанов, имени которого никто почему-то так и не удосужился спросить, переругивался с Веней в большом отсеке под башней. У обоих были «Макаровы», у верзилы еще АК. Курортник, вооруженный ПМ и «бизоном», сидел возле водительского места, на котором устроился Лабус (ему достался только «Макаров», автоматов больше не было). Когда он взялся за рычаги, Алексей спросил, поправляя титановый шлем на голове:

— Сможешь этим делом рулить?

— Конечно смогу. Меня больше волнует, как они с нашим автобусом…

— Автобус они далеко от лагеря оставят, а мы броневик — нет. Ты точно помнишь, там был пролом в стене со стороны реки?

— Был, — кивнул Костя. — Я его хорошо разглядел. Поменьше, чем тот, что между Мавзолеем и Спасской, но и через него на территорию Кремля они проберутся. Ладно, с богом, что ли?

— С богом, — кивнул Алексей. — Хоть я в него не верю.

— Да и я, в общем-то.

Заведя мотор, Лабус повел БМП за автобусом, но на улице свернул в другую сторону.

ГЛАВА 5

Расчет был простой — что их примут за своих, по крайней мере в первый момент.