Буря на Кавказе

Номинально Россия стала главным медиатором и посредником в деле прекращения второй карабахской войны, однако здесь также пришлось звать в коспонсоры мирного процесса Турцию, создавая очередной неприятный прецедент для постсоветского пространства и конституируя процесс турецкого вмешательства в Закавказье. Технически же Россия получила под свой протекторат еще один регион с замороженным конфликтом наряду с Приднестровьем, Абхазией и Южной Осетией, где мир и стабильность поддерживаются только штыками военного контингента России. Общим для этих конфликтов является то, что российское военное присутствие во всех случаях направлено прежде всего на предотвращение вооруженного захвата данных территорий считающими их своей частью бывшими союзными республиками-метрополиями. Однако кардинальное отличие карабахской ситуации в том, что в отличие от Приднестровья, Абхазии и Южной Осетии, где метрополии в лице Молдавии и Грузии слабы и вряд ли отважатся на военный реванш, в Нагорном Карабахе на возвращение региона претендует более сильный и самоуверенный после победы Азербайджан, а самое главное, маячащая за ним набравшая мускулы Турция. И существует весьма значительный шанс того, что по истечении обусловленного мирными соглашениями пятилетнего периода Анкара и Баку могут попытаться добиться устранения российских войск и завершения захвата Нагорного Карабаха. Проигнорировать их, как Москва фактически игнорирует притязания Молдавии и Грузии, не удастся, и тем самым в результате нынешнего карабахского «мирного урегулирования» заложен потенциальный конфликт большой разрушительной силы. Даже если Азербайджан и Турция и не пойдут на прямую конфронтацию с Москвой из-за Карабаха, совершенно очевидно, что временный статус урегулирования и присутствия российских миротворческих сил предоставил им рычаг для оказания давления и шантажа России по широкому кругу вопросов и вымогания у Москвы разнообразных уступок. Вдобавок российские силы в Карабахе отрезаны от российской территории и находятся в зависимости от коммуникаций через территорию Азербайджана, по сути, в некоторой степени являясь заложниками Баку.

Сама же оставшаяся часть Нагорного Карабаха в своем нынешнем состоянии перешла под полный протекторат России — и фактически на русское содержание. При этом для России данная территория практически незначима и является лишь источником возможных потенциальных конфликтов с Турцией и Азербайджаном.

Оказавшись в роли гаранта карабахского урегулирования и фактического сохранения оставшейся под армянским контролем части Карабаха как армянской анклавной автономии, Россия, предположительно, будет стремиться создавать политику фактов, всячески уклоняясь от неудобного пока что для всех сторон вопроса о статусе Карабаха. Разумеется, фактическое существование армянского анклава под русским контролем азербайджанскую сторону будет тяготить чем дальше, тем больше. Проблем добавят вопросы гражданства армянского населения Карабаха и коммуникаций анклава с Арменией. Дополнительную негативную роль будет играть присутствие турок, которые с высокой степенью вероятности будут подогревать азербайджанцев, тем более что Анкара может себе позволить выступать в качестве безответственной силы и действовать в чисто негативистском ключе. Оказав масштабную поддержку Азербайджану в войне, Турция в целом получила от карабахского кризиса явно меньше, чем рассчитывала, и вполне может выступить в качестве ревизиониста. Все это создает России большой потенциал для возможных осложнений, купировать которые Москве, видимо, придется только за счет все новых уступок Анкаре и Баку. Возможность будирования темы вывода из Карабаха российских войск по истечении пятилетнего периода, особенно со стороны западных стран, которые также могут занять выгодную для них позицию безответственных подстрекателей, может создать для России дополнительную точку политической конфронтации.

Исход второй карабахской войны в долгосрочном плане очевидно осложнил отношения России с Арменией. Безусловно, армянское общество было глубоко разочаровано нейтралистской позицией Москвы, противоречащей по крайней мере духу обязательств в рамках ОДКБ. Сама же Россия по итогам войны парадоксальным образом оказалась вынуждена поддерживать в Армении правительство премьер-министра Никола Пашиняна, прежде с подозрением считавшегося Москвой прозападным и не вполне лояльным лидером. Теперь режим Пашиняна превратился для России в главного гаранта мирных соглашений с армянской стороны и в итоге получил возможность не только выживания, но и усиления своих позиций по отношению к Москве. Прошедшие в Армении в 2021 г. выборы подтвердили, несмотря на военный разгром, поддержку большинством армянского общества курса Пашиняна и продемонстрировали слабость более прорусских элементов на армянской политической сцене. Таким образом, можно говорить, что в морально-политическом отношении влияние России в армянском обществе ослабло, и, видимо, это рано или поздно найдет свое политическое выражение.