Буря на острове

А пока немного утолившую первый голод публику развлекали актёры самого разного жанра – акробаты, жонглёры, музыканты, певцы. Менестрели распевали свои баллады о героях, прославивших своё имя в старые добрые времена. Только один, самый сообразительный, приблизился к высокому столу и запел о благородном короле, прославившемся любовью к красавице жене и сделавшем её своей королевой. И ещё он прославлял светлый лик женщины, надевшей корону Англии и осчастливившей страну своим присутствием. Растроганный Вильгельм снял со своего пальца кольцо и бросил его угодившему ему и жене певцу. Тот на лету поймал королевский подарок, низко склонился перед монаршей четой и исчез.

Праздник получился на славу. Небо по-прежнему было чистым и безоблачным, а когда ночь опустилась на землю, на нём зажглись большие яркие звёзды. Насытившиеся и захмелевшие гости стали расходиться, и тогда всё, что осталось на праздничных столах, было щедро отдано людям, собравшимся за воротами замка. Пусть сегодняшний день будет праздником для всех, велел король. И, правда, во многих бедных хижинах в этот вечер тоже был праздник, когда люди вкушали неведомые им прежде лакомства и славили доброго короля и красавицу королеву.

А на другой день состоялось более камерное торжество в большом зале дворца, где королеву приветствовали самые близкие из её подданных. Здесь же были и прибывшие с ней из Нормандии дамы, ставшие отныне королевскими фрейлинами. Праздник только начался, когда в зал вошёл покрытый пылью и грязью Рауль де Гранвиль. Он низко склонился перед королевской четой и двинулся прямо к Роберу де Коммину, стоявшему недалеко от трона королевы. Поклонившись своему рыцарю, он тихо и взволновано сказал ему несколько слов, от которых лицо кузена королевы слегка побледнело и утратило благодушное выражение. Коммин знаком отпустил молодого воина, поблагодарив его взглядом и рукой, и стал искать в толпе Мориса де Гранвиля, а, найдя его, сделал знак глазами подойти к нему. Слегка взволнованный Морис двинулся через зал к вельможе, которого уважал и считал одним из благороднейших рыцарей в окружении Вильгельма. Между тем, его брат пробрался к оставленным им женщинам, где был встречен приветливой улыбкой леди Эльгиты и сияющими глазами Эдит.

Дойдя почти до середины зала, Морис был внезапно остановлен кинувшейся ему наперерез женщиной. Неожиданно для всех присутствующих, и самого рыцаря в том числе, женщина бросилась ему на шею, крепко обняла и поцеловала в губы. И в напряжённой тишине всем были слышны слова, произнесенные низким, чуть хрипловатым женским голосом:

– Как я рада, что встретила тебя, Морис! Наконец-то позади остались годы разлуки, дорогой, и теперь мы сможем соединиться навеки, как и собирались.

Морис на мгновенье оцепенел. Позади него раздался шёпот удивления. У всех на глазах разыгрывалась непонятная и пахнущая скандалом сцена. Королева Матильда вскинула голову и раздула изящные ноздри. Женщина была ей знакома, более того, она была из её свиты. Это была Иоланта де Брели, вдова доблестного рыцаря Алана де Фалеза, погибшего в сражении при Гастингсе. Она слёзно просила герцогиню взять её с собой в Англию, якобы для того, чтобы найти родственника, от которого во многом зависело её будущее. Так вот какого родственника она искала, лживая негодяйка! Королева была вне себя.

А перед зрителями тем временем разворачивалось драматическое действие, и участвующая в нём женщина хорошо продумала свою роль и отлично её играла. Грудь её вздымалась от волнения. Роскошные тёмные волосы рассыпались по плечам. Яркий румянец делал ещё привлекательнее её смуглое лицо. Чёрные глаза смотрели на рыцаря нежно и страстно, взгляд обещал неземное блаженство. Но Морис не откликнулся на призыв прекрасных глаз. Он с силой расцепил обнимавшие его руки и отстранил льнувшую к нему женщину.

– Опомнитесь, мадам, – негромко сказал он, – здесь особы королевской крови и моя жена. Вы ведёте себя недопустимо.

Прекрасная Иоланта проигнорировала его слова о королевской чете, но не упустила упоминания о сопернице.

– Это та бесцветная саксонская шлюха, с которой ты пришёл сюда? – громко спросила она, бросив быстрый взгляд в сторону окаменевшей от неожиданности Эльгиты. – Так она не может быть женой благородного нормандского дворянина. Я твоя суженая, Морис. Это мне ты обещал защиту и поддержку, если с Аланом что-нибудь случится. И теперь, как честный человек, обязан сдержать своё слово и жениться на мне.

Взбешённый Морис де Гранвиль отшвырнул от себя наглую женщину, прошипев ей в лицо что-то злое и угрожающее. Она упала бы, не поддержи её услужливые мужские руки – кто-то из нормандских дворян кинулся ей на помощь в надежде на сладкую благодарность прелестной негодницы. А в тишине зала прозвучал звенящий от негодования голос королевы Матильды:

– С этой минуты вы больше не моя фрейлина, мадам Иоланта, и я не хочу вас больше видеть. Немедленно покиньте мой праздник и никогда больше не попадайтесь мне на глаза. И с ближайшим кораблём отправляйтесь на континент.