Буря на озере

- Роман был красивым юношей... А теперь - владелец типографии, ответила неопределенно, но Шугалий понял, что именно она имела в виду. - У него трое детей и кондиционер в доме. Настоящий хозяин. - Это было сказано с раздражением, а может быть, с завистью?

Шугалий задумчиво переспросил:

- Трое детей, говорите? И дети уже, должно быть, взрослые ?

- Взрослые, - ответила Олена Михайловна, и ее лицо сделалось вдруг жалким и совсем старым. - А у нас - один Олекса.

Шугалий помолчал. Сказал бодрым тоном:

- Ничего, скоро придется вам с внуками возиться.

- Дай-то бог! - вырвалось у женщины, и капитан сочувственно посмотрел на нее, поняв, сколько неистраченного душевного тепла сохранилось у нее.

- Нельзя ли осмотреть дом? - попросил он.

Олена Михайловна сразу и с явным облегчением встала.

- Я приготовлю вам кофе, - сказала она. - Или, может быть, хотите есть? Так накормлю обедом.

- Спасибо, уже обедал в чайной, - отказался Шугалий. - А кофе выпью с удовольствием.

- Говорят, в нашей чайной неплохо готовят. - Олена Михайловна остановилась в прихожей. Тут стояла вешалка для верхней одежды; у зеркала, занимавшего едва ли не треть стены, примостилась тумбочка с телефоном; рядом - низкое удобное креслице. - Но такого кофе, как у нас, - продолжала женщина, - в Озерске не попробуете. Проходите в гостиную, я сейчас.

Капитан вошел в большую комнату, на которую указала Олена Михайловна. У ветврача и его сестры был неплохой вкус, в гостиной это сразу бросилось в глаза. Мебели мало: сервант, стол со стульями, тахта, широкие и глубокие кресла перед журнальным столиком - собственно, все. Но красочные шторы удивительно гармонировали с таким же веселым ковром почти на весь пол, а стены украшали акварельные пейзажи, вставленные в легкие дубовые рамки.

На большинстве акварелей было изображено озеро: камыши и чистая вода за ними, грозовые тучи над берегом, солнце отражается в зеркале озера и черная точечка лодки в уголке. Шугалий не очень-то разбирался в живописи, но рисунки понравились ему, были в них чувство, непосредственность и влюбленность в природу. И краски ласкали глаз.

Шугалий догадался, кто писал акварели, и громко спросил Олену Михайловну, гремевшую в кухне посудой:

- И как это вас хватает на все? Хозяйство, цветы, живопись...

На кухне воцарилась тишина.

- А-а, - ответила она негромко, но Шугалий отчетливо слышал каждое слово. - Олекса уже шесть лет во Львове, а мы с Андрием... - Она вдруг всхлипнула; Шугалия даже удивляла ее подчеркнутая сухость и выдержка, но вот не выдержала и всхлипнула, очевидно, потому, что была в кухне одна, в присутствии капитана скрыла бы свои истинные чувства - была женщиной сильной, с твердым характером и в то же время натурой эмоциональной и страстной: разве черствый человек сможет так тонко чувствовать природу и воссоздавать ее в своих рисунках?

Ветер гнул за окнами деревья: Шугалий стоял у окна, видел, как трепещет листва, и вдыхал острый запах кофе...

Олена Михайловна принесла полный кофейник и две маленькие чашечки, поставила на журнальный столик. Шугалий свободно вытянулся в кресле, а она примостилась на диване с ногами, сбросив туфли, совсем по-домашнему, видно, это было проявлением доверия с ее стороны и свидетельствовало о непосредственности натуры. Капитан был приятно удивлен.

Шугалий отхлебнул глоток и правда вкусного кофе и спросил:

- Вы когда-нибудь работали, Олена Михайловна?

Женщина поболтала серебряной ложечкой в чашечке, подняла глаза.

- Когда-то окончила кулинарный техникум, - ответила она, - работала в столовой рыбзавода, но Андрий заставил бросить. А теперь зовут шеф-поваром в чайную, и придется идти. Ребенка надо поддерживать.

- Какого ребенка? - не понял Шугалий.

- Олексу во Львове...

- Он - ребенок? - засмеялся капитан.

- Совсем еще ребенок, - уверенно подтвердила она, и Шугалий понял, что вряд ли кто-нибудь переубедит ее.

- Вам нравится Нина Бабинец? - спросил он.

- Девушка как девушка. Современная. - Олена Михайловна доброжелательно улыбнулась, но в последнем слове Шугалий все же уловил негативный подтекст. - Я не возражаю. Андрий, правда... - запнулась она.

- Был против? - Олена Михайловна не ответила, но Шугалий не обратил на это внимания. - Ваш брат никуда не отлучался после отъезда Стецишина? спросил он.

- Нет.

- Разговаривал по телефону?

- Кажется, нет. Вечером я поливала цветы и могла не услышать.

- Говорил, что собирается на рыбалку?

- Рано лег спать. В десять его окно уже не светилось. А утром его разбудил Чепак.

- Кто? - Шугалий поставил чашечку, чтобы не расплескать кофе. - Какой Чепак?

- Северин Пилипович, ветфельдшер. Помощник Андрия. Он тут в конце улицы живет.

- Когда это было?

- Около пяти. Уже рассвело. Я еще дремала, но услышала звонок, а потом голос Северина Пилиповича.

- Где ваша комната?

Олена Михайловна показала на прихожую, откуда на второй этаж вела деревянная лестница.

- Там моя и Олексы комнаты.