Буря над Колдуном. Испытание в Иноземье. Добыча Предтечи

— Я не хочу, чтобы меня укусила какая–нибудь ядовитая тварь, — хмуро возразил охранник, отталкивая Огана, однако всё же выключил лазер.

Из–за того, что теперь приходилось более внимательно следить за местностью, их продвижение ещё более замедлилось. Непривычные к подобного рода длительным путешествиям ноги Зианты заныли от усталости; с каждым шагом настроение её всё больше и больше падало.

Дважды Оган на некоторое время застывал на месте, прислушиваясь к чему–то, и они могли хоть немного перевести дух. Наверное, он вёл мысленный поиск, проверяя, нет ли за ними погони. Однако Зианта решила не помогать ему: возможно, это только уловка со стороны Огана, чтобы заставить девушку снять мысленный барьер, а затем внезапно ударить по её разуму. Нет, она должна быть всё время настороже!

Вскоре они подошли к естественной преграде — скале, с которой низвергался водопад. Теперь им ничего другого не оставалось, как повернуть на восток и карабкаться по почти отвесной скале.

Когда они выбрались на открытое голое плато, Оган, схватив девушку за руку, почти бегом потащил её за собой, торопясь как можно скорее достичь нового нагромождения скал. От них не отставали и охранники: по всей видимости, Оган и его люди опасались нападения. Лишь достигнув укрытия среди скал, они остановились.

Там развязали тюки и перекусили. Зианта принялась растирать ноющие ноги. Девушка не была уверена, что сможет продолжить путь, но также не сомневалась и в том, что Оган видит это, и если придётся, то её силой потащат вперёд. Ясно, он боится, что за ними начнётся погоня. Наверное, не дожидаясь начала переговоров с Ясой, Иубан решил предпринять собственные действия, как тогда, в разграбленной гробнице.

— Это Иубан? — девушка скатала пустой тюбик в плотный шарик.

Оган только хмыкнул. Девушка поняла: сейчас он полностью поглощён мысленным сканированием местности, стараясь обнаружить чьё–либо присутствие. Но теперь в нём не чувствовалось привычной уверенности; было заметно, что все его усилия ни к чему не приводят. А это означало одно: у пиратов есть устройства, которые экранируют их мозг — иначе бы такому мастеру–сенситиву, как Оган, не составило бы особого труда обнаружить их. Но если он уже понял это, почему продолжает мысленное сканирование?

И почему он не просит помочь ему? Наверное, решила девушка, он не хочет посвящать её в тайну. А может, это просто разыгралось её воображение? Девушка прислонилась к выступу скалы и закрыла глаза.

Ладно, но ведь она сама может попытаться! И не чтобы помочь Огану в его поисках — а ради Харата. Почему–то ей казалось очень важным узнать, куда делся он, и почему Оган не признаётся, что он прибыл на планету.

Ради Харата и… Мысли девушки снова вернулись к тому, кто использовал Харата для контакта с ней — кто был инструментом Огана, Турану… который на самом деле не был Тураном. Зианта попыталась до мельчайших подробностей припомнить всех, кто посещал лабораторию Огана на вилле. Среди них мог быть и он. К сожалению, девушка ни с кем из посторонних людей не общалась и не участвовала в экспериментах, которые проводил Оган. Лишь одно приводило девушку в недоумение: почему Туран (для неё он оставался Тураном: другого имени она не знала), будучи таким сильным и тренированным сенситивом, позволил Огану использовать себя.

Он не был похож на тех, кто использовался в роли инструмента, скорее, он сам был способен использовать других. Физическая оболочка Турана, которую он занимал, сбивала Зианту с толку. Девушка пыталась понять, что же он был за человек, что в нём было присущего только ему, а не Лорду Командору, но это было подобно попытке сложить воедино кусочки какого–то артефакта, настоящий вид которого неизвестен.

И уныние, в котором она пребывала всё это время долгого ожидания, нахлынуло на девушку с новой силой. Всю свою жизнь — в Диппле, а затем на вилле Ясы — у неё никого не было. Саларика, забрав её из трущоб Диппла, дала ей убежище, образование, возможность жить в комфорте, но она знала, что это всё делается не ради неё самой, но ради денег и добычи, которую она принесёт, стоимость которой во много раз превысит затраченные на неё средства.

Сначала Оган внушал ей благоговение, потом — ненависть и страх. Девушка признавала его власть над собой, возненавидев его за это — теперь она могла признаться самой себе в этом. Рано или поздно она должна была бросить вызов Огану, чтобы вырваться на свободу. Когда она попала к нему, она была просто куском глины, а не человеком, из которой он мог лепить то, что хотел. Но теперь она осознала, что она — человек, и теперь она не останется рабыней!

Яса и Оган… Только с ними она общалась раньше. Но ни к кому из них она не испытывала любви. Харат… Только его Зианта могла назвать «другом» и довериться — но он лишь странное существо иной расы.