Буря перед бурей. История падения Римской республики

Поскольку все эти дорожные работы предполагалось производить в сельской глубинке, городским плебеям Рима проект практически ничего не давал. Поэтому Гай, дабы заручиться их поддержкой, пообещал им то, к чему они всегда стремились: стабильные поставки дешевого зерна. В тот самый момент, когда он только вступал в должность, нашествие саранчи уничтожило урожай в Северной Африке, тем самым породив нехватку продовольствия в Риме. Гай представил законопроект, предписывавший государству приобретать хлеб, создавать его запас, а затем продавать гражданам по фиксированной цене.

Позже Цицерон заклеймил этот проект, назвав его явной попыткой заручиться политической поддержкой – из тех, к которым прибегают попрошайки, – и сказал, что лучшие люди того времени «высказывались против него, полагая, что в конечном итоге он отвратит простолюдинов от усердного труда и позволит предаваться лени»[80]. Однако отличительным признаком имперской муниципальной политики впоследствии стало отнюдь не пособие в виде бесплатной выдачи зерна. Его попросту предлагали по фиксированной цене, чтобы создать некую видимость стабильности. Этот законопроект настолько полюбился городскому плебсу, что дальнейшее развитие системы субсидирования зерна стало его главным политическим требованием в последующие сто лет.

После этого Гай представил на рассмотрение ряд мер, направленных на исправление положения после тридцати лет жалоб на разорительную стоимость службы в легионах. Государство снабжало солдат оружием, снаряжением и одеждой, но потом публиканы, которые выполняли его заказы, вычитали эти затраты из их денежного содержания – для легионеров, и без того обнищавших, это было пагубное бремя. Гай провел закон, прекращавший практику вычета государством этих затрат. Как и в случае с развитием системы зерновых субсидий, для перехода от армии, рекрутируемой на время военного похода, как было в разгар республиканского периода, до легионов Августа, содержавшихся на постоянной основе, потребовалось целых сто лет, но закон Гая, переложивший затраты с карманов граждан на государственную казну, стал большим шагом.

Наконец, он увенчал пакет своих реформ двумя важными законодательными инициативами в поддержку эквитов в целом, но в первую очередь публиканов. Первый касался вопроса, против которого Гай ранее публично выступал. Все бывшие царские владения теперь превратились в ager publicus Рима и в этом качестве могли облагаться податью, принося баснословные прибыли. Но в законе содержался один противоречивый пункт, в соответствии с которым контракты на сбор податей должен был продавать римский наместник в Азии, что позволяло этому чиновнику контролировать поток огромных богатств. Гай провел закон, по которому обязанность продавать такие контракты возлагалась на цензоров в самом Риме. С одной стороны, он был направлен на ограничение власти сената, но с другой, позволил крупнейшим и богатейшим объединениям публиканов монополизировать весь этот бизнес. Благодаря данному пункту закона Гаю стали оказывать поддержку ряд самых богатых и влиятельных жителей Рима, которых и без того уже впечатлили его проекты общественных работ. Эти новые сторонники еще не были частью политической системы, но быстро в нее интегрировались.

Дальнейшей политизации публиканов способствовала и его вторая законодательная инициатива: реформа суда, рассматривавшего дела о вымогательствах и получении магистратами взяток. Жюри присяжных для таких судов всегда набирали из сенаторов, которые долго закрывали глаза на злодейства своих коллег. В конечном счете, именно они провозгласили невиновным Аквилия, несмотря на очевидные доказательства его вины. Гай провел закон, запрещавший сенаторам входить в это жюри присяжных; вместо них его членов теперь набирали из числа эквитов. И то не всех. Чтобы иметь право войти в состав жюри, человек должен был на постоянной основе жить в Риме. А поскольку официальным местожительством большинству семей эквитов служили их деревенские поместья, единственными, кто «на постоянной основе жил в Риме», были те, кто зарабатывал на жизнь исключительно бизнесом, – в первую очередь публиканы, у которых теперь появился мощный механизм собственных интересов.

Доведя до ума эти законодательные инициативы, Гай не только инициировал реформы, на сотни лет вперед предвосхитившие стабильную имперскую структуру Августа, но и оказался в самой гуще могущественной антисенатской коалиции. Городской плебс, сельская беднота, эквиты в целом и публиканы в частности встали за ним плечом к плечу: теперь его успеху было суждено стать их успехом, а его погибели – их погибелью. В дальнейшем выкованную Гаем коалицию можно было узнать в Марии Сатурнине, Сульпиции и Цинне, которые использовали тот же базовый набор средств для реализации своих планов в борьбе с сенатом.