Но после расправы Марий пустил слух, что Метелл обошелся с Силаном несправедливо и что столь жестокое наказание безмерно превосходило совершенное им преступление, – тем более что даже своей властью консула Метелл не мог объявить подобный приговор, лишив подсудимого права апеллировать к Народному собранию. Этот инцидент поверг Метелла в уныние, в особенности если учесть, что его люди в нем засомневались и стали в открытую продвигать Мария в лидеры. Надо полагать, Метелл надеялся, что все эти нападки и закулисные интриги, направленные на подрыв его авторитета, вскоре докажут свою несостоятельность – после того, как его тайный сговор с предателем Бомилькаром принесет свои плоды. Но измену бывшего верного служителя Югурта раскрыл и предал его казни. Последний план Метелла схватить нумидийского царя провалился, хотя благодаря ему тот оказался в параноидальной изоляции. В этом отношении Югурта «не знал покоя ни днем ни ночью, ему все казалось подозрительным, и место, и люди, и время суток, он одинаково боялся как соплеменников, так и врагов»[141]
.Поскольку неудачная поимка Югурты означала продолжение войны, Метелл признал, что озлобленный Марий в предстоящей кампании не столько принесет пользу, сколько станет помехой. Поэтому всего за двенадцать дней до выборов консула он, наконец, дал ему отпуск, чтобы тот мог поехать в Рим, надеясь, что если Марий выиграет выборы, сенат не назначит его вместо Метелла командующим армией в Нумидии.
После отъезда Мария он выступил в поход, чтобы закончить войну. К тому времени военная кампания Югурты оказалась в самом отчаянном положении. Паранойя, которая все больше и больше завладевала царем, отпугнула от него многих бывших сторонников, а солдаты дезертировали чуть ли не сразу после принудительного призыва на службу. В последние месяцы 108 г. до н. э. Метелл преследовал Югурту вплоть до города Тала, расположенного далеко в глубине нумидийской территории. Считалось, что осаждать его нет никакого смысла, потому что он располагал единственным источником питьевой воды в радиусе пятидесяти миль. Но благодаря неожиданному дождю, наполнившему бурдюки римлян водой, легионам удалось вышибить городские ворота. Впрочем, разграбление Талы оказалось бесплодной победой, ведь к тому моменту, когда римляне вошли в город, Югурта уже бежал. Тем временем правители Талы собра, и перевезли в храм в центре города. После чего закатили последний банкет и подожгли здание, уничтожив все, что в нем находилось, в том числе и себя.
Захват Талы хоть и не сыграл решающей роли, но изменил динамику войны. Этот город был последним крупным оплотом Югурты в Нумидии, и его падение вынудило его совсем убраться за пределы собственного царства. Он постоянно пребывал в движении, избрав направление на юго-восток, все больше углубляясь в территорию за пределами «цивилизованного» мира. И именно там, наконец, нашел убежище у одного кочевого племени, обитавшего в Атласских горах. С помощью сокровищницы, которую царь с собой прихватил, он убедил этих кочевых всадников составить костяк его новой армии.
Но одних кочевых наемников для продолжения войны с Римом было мало, поэтому Югурта написал мавританскому царю Бокху и предложил заключить союз. Мавританское царство граничило с Нумидией на западе и занимало территорию, примерно соответствующую нынешнему Марокко. Двух монархов уже объединяли семейные узы, хотя точный их характер остается неясным: одни источники утверждают, что Югурта был женат на дочери Бокха, в то время как другие – что дочь Югурты была женой Бокха. Так или иначе, но мавританского царя вполне можно было склонить к близкому альянсу, потому как он не питал никакой симпатии ни к римлянам, ни к их привычке к имперской экспансии.
Первой совместной операцией новорожденной антиримской коалиции стало нападение на крупный город Цирту. Он вот уже много лет находился в руках римлян, и Метелл использовал его в качестве своей основной базы, храня в нем собственные сокровища, обоз и захваченных пленников. Узнав, что Югурта с Бокхом заключили союз, Метелл решил не бросаться в бой, а подождать, пока цари не подойдут ближе, не удаляясь на большое расстояние от укрепленной штаб-квартиры. Затем послал Бокху подряд несколько писем и предостерег его ввязываться в борьбу Югурты, неизбежно обреченную на провал. В своем ответе ему мавританский царь намекнул на возможность мирного решения, но опять же при условии, что к Югурте проявят снисхождение. Сказать точно, пытался ли Бокх выиграть время или же действительно хотел договориться об урегулировании вопроса, нельзя.