Буря света

Он видел их страх. Его решение стать смертным ошеломило их. Это был выбор, который они не могли принять, и поэтому старались выбросить это из головы. Как он и опасался, черный камень души начал осквернять свет, который поддерживал архангелов, превращая его во что-то темное и исковерканное. Доблесть обратилась яростью, и Тираэль знал, что рано или поздно она превратится в ненависть и приведет к массовым убийствам. Империй будет вынужден править железной рукой и уничтожит Санктуарий. Архангел Судьбы медленно затеряется в бесконечных библиотечных свитках, не видя ни одного упорядоченного исхода. Итераэль станет беспомощным, или, что еще хуже, начнет принимать решения, которые погубят их всех. А Ауриэль, которая совсем недавно стала пленницей отчаяния и уже начала терять надежду на то, что свершится, будет править из страха, а не из чувства милосердия ко всему.

Совсем скоро Небеса будут обречены. Необходимо остановить разрушительное влияние камня. Он вытянет из них свет и высосет все хорошее и святое, заменяя это тьмой, насилием и смертью.

Холод пронзил Тираэля до костей. Что-то изменилось; он ощутил еще одну нить света, более мощную и глубокую, но, она, в отличие от остальных, была странным образом скрыта от него. Он попытался развернуться, чтобы отыскать ее, но та была неуловима – казалось, она чувствовала его присутствие и перемещалась, словно бы наблюдая за ним.

Внезапно это перестало иметь значение. Эмоции, которые он раньше сдерживал, начали переполнять его, а странная нить исчезла. Он не мог понять, как именно на него действует Чалад’ар, но его мысли стали меняться, и он увидел, к чему ведут все эти нити. Смерть была неизбежным результатом всего – и медленного разрушения, и распада, который должен наступить в итоге. Конец всему. Он понял связи между всеми существами и нитями, соединяющими все воедино. Зная это, как жить? Зачем ценить какую-то одну жизнь в погоне за миром и гармонией, когда смерть неизбежно придет ко всем?

Люди Санктуария закричали.

Тираэль пришел в себя, обливаясь потом. Он обнаружил, что не сдвинулся со своего места перед Источником, и сжимал побелевшими от напряжения пальцами Чалад’ар так сильно, что казалось, будто чаша слилась с плотью.

В голове стучало, боль пронизывала шею, плечи и позвоночник. Головокружительная волна чувств, которые он испытал, вновь и вновь захлестывала его. Никогда прежде он не ощущал свою плоть такой тесной тюрьмой и таким тяжелым бременем.

В конце концов он почувствовал нечто ужасное. Это была грядущая смерть бесчисленного количества душ, корчащихся в агонии. Он чувствовал, как среди них поднимается тьма, гася любой свет. Но тьма эта была родом не из Преисподней.

Как и в его снах, она исходила от ангелов.