Буря в Кловерфилде (СИ)

— К другим госпожа Верже жестока, но не ко мне, — болтал он за бутылкой дорогого вина, купленного в городе, — она осыпает меня подарками и любит. Видел, сколько изумрудов я принес родителям? И это всего лишь за ночь с ней! Хотя она могла бы и не платить мне вовсе, но захотела вознаградить за старания.

И это было знанием, которое Эйне не нравилось. Жрицы Калунны выбирали себе любовников среди своих охотников. Это шло как-то по умолчанию и даже не обсуждалось: охотник должен защищать госпожу, служить ей и спать с ней, если она того пожелает.

Кецали были красивы. С ними спали всегда.

Человеческие мужчины ненавидели их за это.

— А если бы ты отказался? — спросил Эйне.

— Я же не сумасшедший. Я жить хочу, — взгляд Рага стал пустым, — да и нет в этом ничего сложного. И госпожа потом целый день довольна и никого не бьет. Что ни говори, а я ей нравлюсь.

— А это тогда что? — Эйне указал на след от плети.

— Я просто попался под горячую руку. Сам виноват. Вступился за служанку, а госпоже это не понравилось. Зря лез — девчонку все равно казнили. Жаль ее, но ничего не поделаешь. Ничего, я уже выучил, как правильно служить, чтобы все было хорошо.

Раг заблуждался. Невозможно было договориться с разъяренным медведем или умаслить голодного льва. Знания не помогали там, где властвовала вседозволенность. Госпоже Верже можно было все, и она не ценила временные игрушки.

Она их заменяла.

Тело Рага привезли охотники-люди и положили во дворе: изломанного, обожженного, с лицом, застывшем в ужасе и изумлении. Эйне стоял в толпе кецалей, слушал крики и плач его родителей и пытался понять, от чего Раг все-таки умер. Таких странных ран он никогда не видел. Позже, очень сильно позже, он воссоздал их на бумаге с новыми знаниями и понял, какие заклинания использовала госпожа Верже. А вот зачем убивала любовника-кецаля с такой жестокостью — так никогда и не узнал.

Госпожа Верже тоже приехала со своей свитой. Небрежно бросила рядом с изувеченным телом мешочек изумрудов и спросила:

— Где другой кецаль, способный принимать три облика?

Члены клана отшатнулись от Эйне, как от прокаженного. Вот только что он чувствовал их локти и слышал дыхание, как вдруг оказался в одиночестве. Прямо на глазах у жрицы Калунны, убившей Рага.

Эйне поклонился.

— Это я, госпожа.

— Хм, — протянула она и поморщилась.

Подошла поближе и взяла его за подбородок. Приподняла и повертела в разные стороны.

— Раг был красивее. Хотя, если вывести эту гадость с твоей физиономии, ты будешь вполне ничего. Глаза выразительные, ресницы длинные. И рот хорош, — она провела большим пальцем по его губам, и Эйне подавил желание впиться зубами, отгрызая его. — А теперь раздевайся.

— Зачем?

— Чтобы осмотреть тебя. Если внизу все плохо, поищу себе кецаля в другом месте.

Эйне принялся раздеваться: на глазах у всего клана, чужих людей и в полуметре от тела Рага и его содрогающихся в беззвучных рыданиях родителей. Его тошнило от унижения и отвращения, а пальцы едва гнулись, развязывая шнуровки. Он не знал, что для госпожи Верже значит «все плохо», но отчаянно молил Калунну оказаться негодным. Тогда все это закончится, и она уедет, а он никогда не попадет на службу к этой безжалостной ведьме.

Но госпожа Верже одобрительно улыбнулась.

— А вот это уже намного лучше. Повернись. О да, ты подойдешь. Теперь покажи, в кого умеешь превращаться.

Вспыхнувшая надежда погасла за доли секунды. Он поймал враждебные взгляды охотников-людей и едва не закричал от чувства острой несправедливости. Они ненавидели его, даже зная о судьбе Рага. Судьбе, которая теперь ждала Эйне. Неужели зависть к чужим талантам была сильнее справедливости? Ведь люди не так сильно отличались от кецалей и тоже умели сочувствовать и проявлять доброту. Почему эти его ненавидели? Он же им ничего не сделал.

Он превратился в коршуна и рысь, потом вновь стал кецалем.

— А третья форма?

— Это косатка. Здесь нет воды, госпожа.

— Плевать. Я хочу посмотреть.

Эйне сглотнул и выполнил ее приказ. Лег на землю неповоротливой тушей и едва не завалился на бок. Он мог дышать, но вне воды был беспомощен. Не сильный морской зверь, а улов, ожидающий разделки на кухонном столе. Но госпоже Верже вновь понравилось: она погладила его гладкую шкуру ладонью и сказала:

— Оборачивайся назад и собирайся. Поедешь со мной во дворец.

С трудом подавляемый гнев уступил место страху. Эйне никогда не был тугодумом и сразу понял: во дворце он проживет только до ночи. А потом его стошнит на госпожу во время исполнения «обязанностей», и она убьет его так же жестоко, как Рага. А значит, во дворец ехать нельзя.

Он обернулся кецалем и глубоко поклонился.

— Сегодня я назначен на ночное бдение к нашему алтарю Калунны, госпожа. Пропустить его будет оскорблением богини.