Буря в старом городе (СИ)

— Прекрасно. Есть такой. И я с удовольствием побеседую с вами о нём.

Комиссар открыл одну из папок лежащих на столе и стал рассказывать, временами переворачивая страницы.

Выслушав его, Виола с облегчением вздохнула.

— Господин комиссар, у вас за решёткой находится совершенно невиновный человек.

Майнер громко хмыкнул и бросил в рот ещё один леденец.

— О, невиновность людей вы слишком преувеличиваете. Никто не рождается невинным ягнёнком. Жизнь заставляет быть волком и показывать зубы.

— Приятно в вашем лице видеть ещё и философа. Поверьте, господин комиссар, тот за кого я прошу — вовсе не волк! Скорее добрый и благородный лев…

— Лев? Тоже нашли благородного… Хитрый лис… И вот вы идёте ради него на всё, лишь бы спасти его?

— Он не хитрый лис, поверьте!

— И что вы скажете мне толкового?

Виола выпалила:

— Мирослав действительно невиновен, и вы напрасно томите его в камере. Он не мог убить барона Габора!

— Хм, вы уверены так, как будто уже знаете, кто его укокошил! Так кто же это сделал, чёрт возьми?! — проревел Майнер. Он стукнул по столу кулаком, так, что вздрогнули папки, а одна из них упала на пол.

Виола испуганно во все глаза смотрела на разъярённого комиссара.

— Короче, какие у вас есть доказательства, что Липский не волк и не лис, а мирная овца?

— А такие… Те вечер и ночь, когда убили Габора, Липский провёл со мной. Клянусь! — воскликнула Виола.

— Свидетели? — рявкнул комиссар.

— Моих заверений вам мало? Хм… Хорошо! Консьержка Алзбета и дворник Игнац! Если нужно — они подтвердят.

— Ладно, возьмём показания…, - кивнул комиссар. — Ну, а… если он выходил ночью… Скажем так — тайком покидал квартиру.

— Нет, — удивлённо посмотрела на него Виола. — Он спал…

— Где?

— В моих объятиях!

Её лицо стало багровым.

Майнер нахмурился и встал.

Виола тоже поднялась со стула.

— Почему Липский сам не рассказал об этом? — спросил комиссар.

Виола замялась:

— Мне трудно объяснить… Быть может не хочет ввязывать меня в это дело…

— Представьте себе, я догадливый, — буркнул Майнер в прокуренные усы. — Как же вы попали в лапы к этому… барону Габору?

Виола вздохнула и села на стул.

— Я пыталась спасти отца, — промолвила она. — Барон не простил бы ему долг.

Майнер тоже сел, скрипнув стулом, вынул из конторки лист бумаги.

— Сядьте за тот столик и вообразите себя писательницей Боженой Немцовой. И обо всём подробно напишите, только без словесных выкрутасов и эпитетов.

Виола кивнула.

— Но вы отпустите господина Липского? — со слезами спросила она.

— Терпение, как известно, приносит розы, — поднял брови комиссар. — Пишите!

И он встал, поднял папку с пола, положил на стол. Затем быстро вышел из кабинета хлопнув дверью.

Зашёл в комнату помощника — инспектор Карл Шипка при его появлении встал.

— Господин комиссар, я как раз к вам собирался. Тут вы просили…

— Что? — нахмурился комиссар.

— Да индивидуальный автограф этого Габора.

— Ах да. Нашёл что-нибудь?

— Да вот — открытка. Лежала в книге. Судя по всему отправлена не была. Адрес пражский. Адресовано некоей… Фульвии Серра.

Комиссар механически взял открытку в руки.

— Что? Кому?

— Какой-то женщине.

Майнер прочёл:

«Я тебе обязательно помогу. Ты только держи язык за зубами. Я думаю, мы с тобой поладим».

— Хм… Фульвия Серра, значит. Странное имя. Вроде как итальянское. О чём же она должна молчать?

— Я тоже думаю, что какая-то иностранка.

Майнер пронзил Шипку строгим взглядом.

— Узнай об этой женщине побольше. Любые сведения.

— Слушаюсь! — ответил Шипка. — Адрес имеется. А как скоро это нужно?

Майнер махнул рукой.

— Не думаю, что это срочно. У тебя тут можно закурить?

* * *

Оставшись одна Виола устроилась поудобнее за столом, придвинула лист бумаги. Взяла перо, макнула в чернильницу и посадила кляксу.

Растерянная и смущённая, она стала искать промокательную бумагу. А потом встала, осторожно открыла ящик стола комиссара и достала новый лист. Напрягла память, пытаясь всё припомнить…

Через полчаса, когда вошёл Майнер, у неё был уже исписан лист с двух сторон.

— Кто вас учил лазить по чужим ящикам? — громко спросил комиссар, заметив испорченный скомканный лист.

Потом, махнув рукой, не слушая оправданий, стал читать.

Закончил, пошевеливая губами, открыл папку и аккуратно положил показания Виолы внутрь.

Майнер лично проводил девушку до порога. На крыльце, глядя на осыпавшийся снегопад и на тучи, промолвил:

— Вы, пани, мало что сказали мне нового. Но, молодец, что пришли, благодарю… Просто вы подтвердили мою догадку. Я уверен, что Мирослав Липский не убивал барона Габора.

Она загадочно смотрела в его лицо.

— Габора задушили с дьявольской, жестокой силой. Каковой у пана Липского нет и в помине…

* * *

На улице рассыпался белый с синевой снег. Лёгкие крупинки падали прямо за воротник, когда Якуб Кучера, нагруженный покупками, вышел из магазина, и зашагал по сугробам напрямик к трамвайному кольцу.

Он шёл, с усилием веселя себя, на самом деле на душе было скверно. Какой-то подросток — оборвыш проскочил мимо, больно задев раненную руку. Покупки свалились на снег.