Буря времен года

Гея достает из внутреннего кармана плаща стеклянный шар. Глаза Кроноса наполняются страхом, когда он видит бьющийся внутри дымный туман, извивающийся в своей тюрьме, как сердитое черное облако. Она опускает шар к ногам Лайона.

– А теперь я забираю свою магию обратно.

Лайон направляет кончик посоха на шар, разбивает стекло и освобождает туман. «Моя магия», говорил Лайон, как будто этот туман с самого начала принадлежал ему. Как будто Гея все это время хранила частичку его в стеклянном шаре, выжидая момент, чтобы вернуть ее владельцу. Гея делает глубокий вдох, затягивая магию в легкие. Потом она берет лицо Лайона в свои ладони и подносит губы к его рту. Между ними клубится холодное туманное дыхание. Волосы Лайона покрываются льдом, глаза заволакивает белой пеленой. Посох затягивает холодом, когда он благоговейно целует Гею в губы.

Кронос снова пытается вырваться из хватки корней.

– Ты недостоин моей силы! – кричит он. – Гея слаба, а ты глуп. Вы оба вышли из-под контроля!

Лайон оборачивается к нему с пугающим холодом в глазах.

– Мы – само воплощение природы! Мы – силы, которые невозможно укротить. – Он указывает на нас. – Ты сделал их наивными и слабыми. Но я помню, кем был. Как помню и то, кем был ты, Майкл, прежде чем око показало тебе будущее, которого ты так испугался. Будущее, в котором твои собственные дети восстали и свергли тебя. Твой выбор сделал именно этот исход неизбежным. – Лайон тыкает замерзшим посохом в удерживаемую корнями руку Кроноса, и тот вскрикивает от ожога покрытым морозом металла. – Ответь мне, какое будущее для себя ты теперь видишь?

Лайон хватает Кроноса за подбородок и поворачивает его лицо к хрустальному оку, заставляя смотреть. Кронос неохотно смотрит в призму и хмурится.

– Ты меня удивил, Даниэль, – с трудом выговаривает Кронос своими холодными, надтреснутыми губами. – Этой возможности я почти не придавал значения. Если бы я знал, что ты такой безрассудный и дерзкий, то более пристально следил бы за твоим будущим.

– У тебя есть привычка не обращать внимания на тех, кого ты считаешь слабыми. Уверяю тебя, нет ничего слабого в сердцах смертных людей. Или детей, – добавляет он, на мгновение переводя взгляд на меня. – В оке ты видел лишь то, что хотел видеть.

Лицо Кроноса бледнеет, когда Лайон осторожно вынимает посох из его руки.

– И теперь ты пришел, чтобы вернуть свои зубы?

– Не мои зубы, – говорит Лайон, с сожалением прищуривая глаза. – Я хочу забрать твои.

Я отшатываюсь, заслоняя Джека от ослепительной вспышки, когда Лайон пронзает сердце Кроноса серпом. Магия Кроноса перескакивает из его тела в посох, а оттуда, подобно молнии, – в Лайона. Кронос открывает рот в беззвучном крике и рассыпается в прах. Наша группа сбивается в кучу вокруг Джека и Чилла, когда по долине проносится холодный порыв ветра. Раздаются раскаты грома. Земля содрогается. Мы пригибаем головы, вцепляясь друг другу в плечи, прикрывая Джека и Чилла, когда поднявшийся из озера смерч начинает выдергивать с корнем деревья.

Внезапно все вокруг замирает. Листва затихает, поверхность озера снова становится гладкой.

Когда я открываю глаза, пепла Кроноса уже нет.

Я отстраняюсь от Джека и всматриваюсь в него в надежде, что, возможно, что-то изменилось. Но он очень бледен. Такой бледный, как будто от него осталась одна пустая оболочка. Из-под кожи пробиваются последние лучи света. Я прижимаю его руку к своей щеке, мысленно веля ему не сдаваться.

– Дело сделано.

Лайон пошатывается, хватаясь за посох, чтобы не упасть, но все же опускается на колени.

– Что с ним такое? – кричу я, видя, что Лайон хватается за грудь. – Что происходит?

И что это значит для Поппи, Джека и Чилла? Лайон опускается на колени, и Гея сжимает ему плечо.

– Он не может быть одновременно и Временем года, и воплощением Времени. Ни один смертный человек недостаточно крепок, чтобы взять силу от посоха. Я отдала ему его Зимнюю магию для этой задачи, но эти две сущности вступили в противодействие внутри его. Он сделал свой выбор.

Она опускается перед ним на колени и, взяв рукой за подбородок, припадает к губам в долгом поцелуе, забирая свой дымный туман, вытягивая свет магии Лайона себе в глотку.

Касаясь подолом плаща травы, Гея опускается на колени рядом с Джеком и кладет руку ему на грудь, словно прислушиваясь к биению его сердца. От печали в ее глазах у меня перехватывает дыхание. Нежным движением она убирает волосы с лица Джека.

– Нет, – заикаясь, говорю я. – Ты должна вернуть его обратно! Отправь его через лей-линии. Помести его в стазис. Дай ему магию Лайона. Просто сделай что-нибудь! Все что угодно! Ну пожалуйста!

– Я ничем не могу ему помочь, дитя мое, – говорит Гея, поднимаясь на ноги. – Джек сделал свой выбор.

Мой разум немеет, когда она наклоняется над телом Чилла. Нет. Нет. Нет! Должно быть, это какая-то ошибка. Магия Лайона льется из ее легких в Чилла. Внезапно я вижу его – единственный возможный исход, такой же ясный, как само хрустальное око. Тот самый, которого хотел Джек. Тот, который он выбрал.