Буря Жнеца (ЛП)

Обещание, которого она не могла произнести вслух. Поздно. Она видела это в суровых глазах, читала в чертах отвердевшего лица.

«Да, лучше, если он ничего не будет ожидать. Если я провалюсь…» Она не смогла закончить мысль, потому что в голове ярко сияло всего лишь одно слово. Трусость.

Фир Сенгар пошел к остальным. Она заметила, что он уже не держится за меч. Нет, он вдруг стал казаться расслабленным, более спокойным, чем она видела его прежде.

В тот миг она не поняла весь смысл подобной перемены. В воине. В воине, хорошо умеющем лишь одно: убивать.

***

Может быть, он с самого начала знал, чем закончится странствие. Может быть, тот первый, случайный визит сюда вовсе не был случайным. Удинаасу показали, что все его поступки и решения предопределены, как путь прилива. И вот наконец его принесло сюда, словно мусор на гребне соленой волны.

«Будем ли мы ужинать мясом теленка ранага? Вряд ли…»

Тело Имассы было жалким. Высохшее, конечности поджаты к груди из-за сокращения сухожилий. Дикая копна волос, разросшихся подобно корням дерева; на толстых пальцах длинные ноги цвета черепахового панциря. Тесные гранаты глаз прятались в глубоких орбитах – и все же, казалось, укоризненно смотрели в небо.

Да, Гадающая по костям. Женщина, отдавшая душу ради укрепления мира. Такое благородное и такое бесполезное жертвоприношение. «Нет, женщина, я не заплачу по тебе. Нужно было найти иной путь. Ты должна была выжить, должна была вывести свое племя из темной пещеры блаженного неведения».

– Мир за порогом умирает, – провозгласил Скол. Казалось, его радует такая перспектива. Кольца звенели на концах цепочки – одно серебряное, другое золотое – и бешено вращались, став размытыми пятнами.

Сильхас Руин поглядел на собрата Анди. – Скол, ты остался слепым к… неизбежному.

Слабая, но презрительная ухмылка. – Едва ли, Белый Ворон. Едва ли.

Альбинос повернулся, устремив взор ужасных глаз на Удинааса: – Она еще с нами?

Ладошка Чашки окаменела, но все, что он мог – пожать ее в знак ободрения. – Она оценила наше расположение совсем недавно, – ответил Удинаас, заслужив негодующее шипение Скола. – Но сейчас… нет.

Сильхас Руин обратился к вратам. – Значит, готовится встречать нас на той стороне.

Удинаас пожал плечами: – Думаю, да.

Серен Педак взволнованно спросила: – Значит ли это, что она захватила Финнест? Сильхас? Скол?

Но Руин покачал головой: – Нет. Этого бы не допустили. Ее сестры. И могущественные Властители, поместившие его туда.

– Но почему они не здесь? – вопросила Серен. – Почему ты думаешь, что они не будут против твоих претензий, Сильхас Руин, если Менандору они не потерпят? Ведь мы говорим о Менандоре?

Удинаас фыркнул: – Все камешки в моем мозгу перевернула, аквитор?

Сильхас просто промолчал.

Бывший раб глянул на Фира. Воин готов к битве. «Да, мы уже так близко, не правда ли? О, Фир Сенгар, я не испытываю ненависти. На самом деле я кажется, люблю тебя. Я мог высмеивать твою честь? мог презирать выбранную тобой тропу. Так же я смеялся над Гадающей. И по тем же причинам.

Потому что я не мог бы поступить так, как вы».

Удинаас осторожно высвободил руку из ладони Чашки и снял прикрепленное к спине имасское копье. Подошел к Серен Педак. Вложил оружие в ее руки, не обращая внимания на взлетевшие брови и смущенный взор.

«Да, аквитор. Если ты станешь помогать Фиру – кажется мне, что будешь – тебе оно нужнее, чем мне.

Я ведь собираюсь сбежать…»

Сильхас Руин вонзил оба меча в землю. Начал подтягивать разнообразные веревочки и застежки на доспехах.

«Да, нельзя вторгаться туда неподготовленным. Тебе придется двигаться быстро, Сильхас. Очень быстро».

Он ощутил, что во рту стало сухо.

Сухо, как в чреве жалкого трупа у его ног.

Серен Педак схватила его за руку. – Удинаас, – прошептала она.

Он высвободился. – Делай что должна, аквитор!

«Наш великий квест, годы топтания общих дорог. Завершение близится.

Так славься, кровь. Привет тебе, неизбежность.

Кто же вознесется на гребне кровавого прилива?

Рад Элалле, сынок, как я боюсь за тебя».

***