Буря Жнеца (ЛП)

Показавшись из дверного проема, Тралл Сенгар вышел на улицу, постукивая по мостовой тупым концом копья.

И направился в сторону Вечной Резиденции.

Из тени ближайшей улочки следил за ним Странник.

***

– Чувствую себя много лучше.

Брюс Беддикт улыбнулся брату: – И выглядишь лучше. Итак, Теол, твой лакей – Старший Бог.

– Приходилось брать кого попало.

– А почему у тебя разные глаза?

– Не уверен точно, но думаю, Багг может страдать цветовой слепотой. Синий – зеленый, зеленый – синий, а коричневый ему вообще не знаком.

Названный лакей, который случайно оказался Старшим Богом, как раз вошел в комнату. – Я нашел ее.

Теол вскочил: – Где? Она жива?

– Да, но вся наша работа… придется повторять.

– Нужно найти этого человека, этого Танала…

– Уже не нужно, – ответил Багг, поглядев на труп Кароса Инвиктада.

Брюс сделал то же самое. Двухголовое насекомое медленно карабкалось по выпущенным кишкам. – Что это, во имя Странника?

Тогда Багг прошипел сквозь зубы: – Да, он следующий.

Снаружи, во дворе и прилагающих улицах, скапливались толпы горожан. Голоса их нарастали подобно приливу. Со стороны Вечной Резиденции раздалось несколько громоподобных взрывов, а также послышался безошибочно узнаваемый гул магии; однако все скоро затихло.

Теол поглядел на Багга: – Прислушайся к толпе. Мы сумеем выйти живыми? Я совсем не настроен на Топляки, особенно свои собственные.

Брюс хмыкнул. – Ты плохо слушал, брат. Ты же герой. Они жаждут узреть тебя.

– Я? Мамочки, вот уж не думал, что они такие.

– Самые обычные, – кисло усмехнулся Багг. – Ормли и Ракет потратили состояние на крикунов.

Брюс улыбнулся: – Посрамлен, Теол?

– Ни за что. Багг, веди к Джанат. Скорее.

При этом брови Брюса взлетели. «Ах, вот оно как. Ясно. Отлично».

***

Выживший офицер городского гарнизона только что формально сдался Адъюнкту в проеме западных ворот. Тавора ввела армию для оккупации Летераса.

Оставив кулака Блистига командовать основными силами, она собрала пять сотен (или около того) выживших морпехов во главе с Кенебом, а также свой отряд кавалерии, и двинулась к имперскому дворцу. Этой столь глупо названной «Вечной Резиденции».

Синн, скакавшая рядом с Лостарой Ииль, закричала, когда над городом появился белый дракон; затем она засмеялась и захлопала в ладоши, когда не менее двух долбашек и последовавшая за ними волна магии отогнали тварь.

Передовые взводы капитана Фаредан Сорт еще действуют – это было очевидным. Они уже во дворце или близко к нему. Они вошли во вкус.

Большинство командиров разгневалось бы на солдат, бесконтрольно устраивающих резню, на горстку грязных морпехов, одичавших в глуши и одурело колотящихся сейчас в двери дворца, желая мести и кровопролития. Так ли она хотела отметить успех завоевания? Оставят ли проклятые глупцы хоть кого живым в том дворце?

А что насчет неистребимого императора? Лостара Ииль не верила, что подобное возможно. Долбашка под восседающий на троне зад – и подданные будут собирать его ошметки много дней подряд. Она уверена: это сделает Скрипач. Один шаг в тронный зал, щелчок арбалета – переростка, и сержант приседает, спасаясь от заполнившего помещения огня. Да он счастлив будет погибнуть, устроив такое зрелище!

Но, хотя Адъюнкт разделяла ее видения, она сохраняла молчание. Она не подгоняла отряд – хотя солдаты, особенно морпехи, в нынешнем состоянии просто не были способны на спешку. Они надвигались размеренным шагом, и горожане начали появляться из аллей, переулков и улиц, следя за маршем захватчиков. Некоторые даже приветственно кричали – голоса, выражающие облегчение.

Город в полном смятении. Мятежи, землетрясения и морантские припасы. Лостара Ииль начала понимать: если приход Охотников за Костями что-то значит, то он обещает возвращение порядка, возрождение цивилизации, закона и – что за ирония – мира.

«Но, Адъюнкт, если мы задержимся тут слишком долго, все переменится. Всегда так бывает. Никто не любит жить под пятой оккупантов. Всего лишь человеческая натура. Возьми свое отчаяние, придай ему лицо иноземца, – и можно спускать кровожадных псов.

Видишь этих горожан? Эти просветленные, радостные лица? Все они изменятся, и скоро. Жнецы насилия умеют скрываться за самыми добрыми глазами, за самой вежливой улыбкой».

Движение колонны замедлилось, потому что толпа стала густой. Тут и там раздавались и стихали ритмичные выкрики. Слова летерийского языка, тон – что-то среднее между надеждой и требованием.

– Адъюнкт, что они кричат?

– Имя, – ответила та. – Нет, скорее, два имени. Одного называют Спасителем. Второго…

– Второго… как, сэр?

Тавора метнула на Лостару быстрый взгляд. Губы ее отвердели. – Императором.