Буря Жнеца. Том 2

Сомневаюсь, чтобы эта затея была кому-то по душе. Отыскать местных угнетателей тисте эдур и перебить. Освободить летерийцев, поднять восстание. Одним словом, разжечь гражданскую войну. А ведь мы бежали из Малазанской империи как раз затем, чтобы подобного не допустить.

То есть мы несем чужому народу то, чего не пожелали бы самим себе. Подозрительно как-то.

Отмыться после такого будет потруднее, чем от болотной грязи. Нет, адъюнкт, нам такое не по нраву. Совсем не по нраву.

Клюв ничего в этом не соображал. И раз уж на то пошло, если бы кто-то сказал, что он вообще ни в чем не соображает (ну, может, разве что в колдовстве), он бы даже не спорил. Одно, впрочем, он знал точно: его никто не любит.

Висеть рядом с ножнами на поясе у этой жутковатой женщины ничего хорошего не сулило. Лицом она напоминала Клюву мать, и одного только этого должно было хватить, чтобы пресечь на корню всякое желание. Должно было – но не хватало. Отвратительно, если задуматься, но он не задумывался. Почти. Впрочем, в отличие от матери, капитан не гнобила Клюва по поводу и без, чем, безусловно, располагала к себе.

Разговор с новыми знакомыми он начинал обычно так: «Я дурачок, сын очень богатых и благородных родителей». Затем он говорил: «Я пошел в армию, чтобы быть среди равных». Дальше разговор почему-то не клеился, и Клюва это расстраивало.

Он бы с радостью водил дружбу с другими взводными магами, но и в беседах с ними не мог вполне передать свою глубокую любовь к магии.

– Тайна, – говорил он, постоянно кивая. – Тайна ведь, да? И поэзия. Вот что такое колдовство. «Тайна и поэзия» – так, по крайней мере, мама говорила моему брату, залезая к нему в постель по ночам, когда отец был в отлучке. – «Жизнь наша, мой милый, – это тайна и поэзия». Я притворялся, что сплю, потому что однажды я встал и она очень сильно меня побила. Обычно она так не делала – ну то есть сама, кулаками. Этим вовсю занимались мои наставники. Но тогда она прямо вышла из себя. Наш домашний целитель сказал, что я едва выжил той ночью. Вот так я и узнал, что такое поэзия.

До сих пор чудо под названием колдовство оставалось его главной, а возможно, и единственной любовью. Впрочем, Клюв почему-то верил, что однажды встретит спутницу жизни: красивую и такую же глупую, как он. Слушая все эти рассказы, – а от волнения Клюв еще имел обыкновение заговариваться, – другие маги лишь не мигая смотрели на него. Кое-кто потом молча обнимал Клюва и уходил. Один маг так и вовсе расплакался. Клюва это напугало.

Собеседование батальонных магов капитан закончила на нем. Он стоял вторым в шеренге.

– Откуда ты родом и кто вбил тебе в голову, что ты дурачок?

Клюв не вполне уловил суть вопроса.

– Я родился в великом городе Квон на континенте Квон-Тали в Малазанской империи, самом просвещенном месте в мире, которым правит маленькая Императрица, – как мог, ответил он. – Дурачком меня называли все наставники, уж им-то виднее. Никто с ними не спорил.

– Кто обучал тебя колдовству?

– За конюшего в загородной усадьбе у нас была ведьма-сэтийка. Она объяснила мне, что для меня чародейство как одинокая свеча во тьме. Одна-единственная свеча. Сказала, все прочие свечи у меня в голове погасли, чтобы эта горела ярче. Потом показала свою, сэтийскую магию, которой владела лучше всего. А еще она постоянно откуда-то приводила других слуг, других людей, которые владели другой магией. Путями, как они их называли. Все они как разноцветные свечи: серая – Моккра, зеленая – Руз, белая – Худ, желтая – Тир, синяя…

– Ты владеешь Моккрой?

– Да. Прикажете показать?

– Потом. Сейчас ты идешь со мной, Клюв. Я забираю тебя у взвода.

– Хорошо.

– Мы с тобой будем путешествовать отдельно ото всех, скакать от отряда к отряду, обеспечивая связь.

– Скакать – то есть верхом?

– Да. Умеешь?

– Моя семья разводила лошадей. Квонская порода лучшая в мире. Так что это почти как еще одна свечка у меня в голове. Ведьма, правда, сказала, что нет, просто я таким родился: верховая езда заложена во мне точно так же, как письмо – в чернилах.

– А сумеешь отыскать другой взвод, если он будет скрываться под волшебной маскировкой?

– Конечно, сумею. Я чую магию. Огонек моей свечи начинает дрожать и склоняется в сторону, откуда идет колдовство.

– Отлично, Клюв. Теперь ты подчиняешься капитану Фарадан Сорт – мне. Я выбрала тебя среди остальных.

– Хорошо.

– Собирай вещи и следуй за мной.

– Как близко?

– Как будто висишь у меня на поясе рядом с ножнами. И да, Клюв, лет-то тебе сколько?

– Я сбился со счета. Было три десятка, но уже прошло шесть лет, так что не знаю.

– А сколько путей… сколько свечей тебе известно?