Буря Жнеца

Танал Ятванар стоял и оглядывал лежащую на койке нагую женщину. Допросчики жестоко обошлись с ней, получая нужные ответы. Следы долгих побоев: синяки и ожоги на коже, суставы раздулись, повсюду ссадины. Когда он ночью попользовался ей, она едва пришла в сознание. С такими легче, чем со шлюхами, к тому же бесплатно. Он не особенно любит бить женщин – только смотреть, как их бьют. Ясно, что это желания извращенные… но организация Истых Патриотов стала уютной гаванью для людей его типа. Сила и неуязвимость для закона. Самая убойная комбинация. Он подозревает, что Карос Инвиктад отлично осведомлен о ночных приключениях подручного, но придерживает знание, словно скрытый ножнами кинжал.

«Я же не убиваю ее. Она даже не вспомнит. В любом случае она пойдет на Топляки – почему бы прежде не получить удовольствие? Солдаты тоже так делают».

Некогда, годы назад, он сам мечтал стать солдатом: юность одарена нелепыми, романтическими идеями о героизме и неограниченной свободе. Как будто первое обеспечивает второе. В истории Летера много славных убийц. Герун Эберикт – такой человек. Он умертвил тысячи – воров, бандитов, растратчиков, бродяг и безнадзорных. Он очищал улицы Летераса, и кто же оказался внакладе? Меньше карманников, меньше попрошаек, бездомных и прочей отчаявшейся накипи века сего. Танал восхищался Эбериктом. Великий человек! Был. Убит каким-то негодяем, череп размозжен в кашу. Трагическая потеря, бессмысленная и жестокая.

«Однажды мы найдем этого убийцу».

Он отвернулся от бесчувственного тела, оправил легкий плащ, чтобы швы ровно и красиво лежали на плечах, застегнул оружейный пояс. Одно из требований Блюстителя ко всем офицерам – Патриотам: носить пояс, кинжал и короткий меч. Таналу нравился вес, нравился авторитет привилегии – ведь оружие могут носить лишь солдаты, прочим подданным Императора оно запрещено эдиктом.

«Как будто мы можем взбунтоваться. Проклятый идиот думает, он выиграл войну. Они все так думают. Слабоумные варвары».

Танал Ятванар вышел в дверь, миновал коридор, ведущий к конторе Блюстителя. Постучал в двери за миг до того, как раздался второй полуденный звон. Ворчливое приглашение – и он внутри.

Мастер Совета Вольности Раутос Хиванар уже был тут, восседал напротив Кароса Инвиктада. Казалось, толстяк занял полкомнаты; Танал отметил, что Блюститель отодвинул кресло насколько возможно дальше от бюро, оказавшись под самым подоконником. Однако Карос ухитрился принять позу полного дружеского доверия собеседнику.

– Танал, наш гость очень настойчив, обосновывая свои подозрения. Этого достаточно, чтобы убедить меня. Мы должны приложить все силы, чтобы выявить источник угрозы.

– Блюститель, это намеренное вредительство, измена – или мы имеем дело с обычным вором?

– Я склонен полагать, это вор, – отвечал Карос, метнув взгляд на Хиванара.

Тот надул щеки и громко выдохнул воздух: – Я не так уверен. На поверхности мы вроде бы видим назойливую личность, поглощенную алчностью и стяжающую богатства. Но только наличными. Вот почему нам так трудно отыскать следы. Ни собственности, ни бумаг, никаких явных демаршей. Как следствие этих действий, начинает ощущаться нехватка наличной монеты – пока что едва заметная, никакого серьезного ущерба имперской экономике… Однако если вывод средств продолжится, – он покачал головой, – мы почувствуем неудобства.

Танал откашлялся. – Мастер, вы послали на расследование своих агентов?

Раутос нахмурил лоб: – Совет Вольности процветает, ибо члены его поддерживают образ сильнейших игроков непотопляемой системы. Доверие – самая хрупкая вещь, Танал Ятванар. К счастью, те, кто напрямую занимается финансами, сообщили мне о своих подозрениях. Драз Зенникт, Барракта Ильк, к примеру. Но формальных решений пока не принято – мало кто подозревает, что дело нечисто. А из тех, кто подозревает, никто не является дураком. – Он бросил взгляд на сидящего под окном Кароса Инвиктада. – Расследование должно быть проведено Патриотами в строжайшей секретности. – Слегка опустились тяжелые веки, но взгляд оставался острым. – Как я понимаю, в последнее время вы нацелились на ученых и школяров.

Карос едва заметно пошевелил плечами, вздернул брови: – У измены много путей.

– Некоторые – члены известных, уважаемых в Летерасе фамилий.

– О нет, Раутос. Не те, кого мы арестовали.

– Да. Но несчастные жертвы имели друзей. Блюститель, они обращаются ко мне.

– Ну, дражайший друг, это воистину сложно. Вы ступили на тонкий слой почвы, под которым лишь грязь. – Он пододвинул кресло к бюро, положил руки на столешницу. – Но тем не менее я разберусь. Возможно, недавнее изобилие арестов погасило недовольство среди ученых людей… или хотя бы удалило самых отъявленных негодяев.

– Благодарю, Блюститель… А кто проведет расследование?