Буриданы. Гибель богов

– Я думаю, он в этом не нуждается, – вставила Анника. – По-моему, он гомик.

– И все равно, хотя бы посмотреть на тебя он хочет.

Кая умолкла, нервно стряхивая пепел в пепельницу. Если исключить курение, то двоюродная сестра ужасно напоминала Аннике бабушку Викторию – такой же холодный логический ум и внутренняя честность. Она, Анника, могла иногда себя обманывать, внушать, что дела не так и плохи, как кажутся, Кая этого явно не делала.

– Ты спросишь теперь, почему я продолжаю работать в этом притоне, почему не беру расчет? – продолжила Кая неожиданно. – Конечно, если бы я попала за границу немного более опытной, может, я сумела бы остеречься от такой работы, но я же была молодая и глупая, только что окончила университет и только и думала, как бы удрать из дому, атмосфера, которая там царила, меня ужасно угнетала. Я очень люблю маму, и тетя Моника, объективно говоря, тоже очень милый человек, но все вместе в одной квартире мы просто не помещались, психологически, конечно, вообще там места хватало. И потом мне попался Бруно, и папа Пээтер тоже подбадривал, что, естественно, поезжай, в Эстонии умному молодому человеку делать нечего. Вот я и отправилась. Сначала Бруно хотел, чтобы и я стала моделью, но эту опасность я сразу элиминировала, вот он и устроил меня на работу в качестве ассистента по менеджменту, ну, с одной стороны, чтобы я немного зарабатывала, а, с другой, чтобы держать меня под контролем. Работу по специальности в Италии найти было невозможно, филологов у них у самих пруд пруди. А через некоторое время мы с Бруно поссорились. Почему, это я тебе рассказывать не буду, я об этом даже маме не говорила, но, в конце концов, это и неважно – важно другое, то, что я оказалась перед серьезным выбором – остаться в Милане, или уматывать домой. И ты знаешь, ох, как человек не хочет возвращаться в место, которое он однажды покинул – это словно признание своего поражения. Вот я и решила, что побарахтаюсь, сколько смогу, а если уж никак не выдержу, тогда скажу: „Пока, белла Италия!“ Никто меня из агентства выгонять не стал, и я тоже не торопилась уходить. Скоро Бруно это стало действовать на нервы, и он пошел поговорить с владельцем, чтобы тот меня уволил – но владелец взял и уволил его! – В первый раз за этот монолог веселость Каи восстановилась, и она засмеялась, громко и победоносно. – Ох, видела бы ты морду Бруно, когда ему сунули в руку конверт с расчетом! Короче говоря, владелец взял продление моего разрешения на работу на себя, может, это звучит не очень скромно, но он был мной весьма доволен. Вот так все и пошло. И куда мне теперь идти? Полгода назад один знакомый предложил устроить меня на работу в страховое агентство, конечно, на заметно более низкую зарплату, но это, может, я еще пережила бы – но когда я стала думать, что надо начинать все с начала… Дело же не только в работе, сейчас я знаю всех, кто занят в этом бизнесе, и они знают меня, а сколько займет времени, чтобы наладить новые отношения? И, если копать поглубже – скажи, чем страховая фирма более благородное заведение, чем агентство моды? Там что, не корысть – главное? Там не выжимают из клиентов последнее, оставляют неудовлетворенным каждый случай, где есть, за что зацепиться? Вот я и решила, что не буду суетиться. Потерплю еще несколько лет, потом посмотрю. Или начну торговать недвижимостью, или и вовсе стану рантье. Куплю себе маленький домик где-нибудь в Тоскане и буду переводить Данте на эстонский. А летом, когда очень жарко, буду ездить в Эстонию. Может, даже выкуплю у тети Моники нашу квартиру, чтобы себя комфортно чувствовать. Вот такие планы – которые, правда, можно назвать и прожектами.

Она снова нервно стряхнула пепел.

– Но я отклонилась от темы. Мы не договорили про правила игры. Я хотела спросить у тебя об одной вещи, над которой сама давно ломаю голову. Меня интересует твое мнение. Скажи, пожалуйста, как по-твоему, кто эти правила установил?

Анника почувствовала, что краснеет – она не привыкла к абстрактным рассуждениям и не знала, что сказать.

– Я думаю, люди сами, – ответила она, наконец, осторожно.

– Логично, – согласилась Кая. – Но тут есть одно противоречие. Помнишь, перед тем, как я начала свой нудный монолог, ты сказала, что между собой певцы вечно ругают постановщиков, а когда возникает конфликт, никто за коллегу не заступится. Если подумать, ведь так это везде. Мы все говорим, что мир отвратителен, но все равно ничего не делаем, чтобы его изменить. Почему? Одно из двух, или мы притворяемся, и на самом деле вполне довольны существующими правилами, или…

– Или? – спросила Анника заинтригованно.

– Или эти правила установили не люди.

– А кто?

Кая помолчала немного, потом раздавила окурок в пепельнице и сказала:

– Сатана.

Анника, кажется, вытаращилась на нее с весьма глупым видом, поскольку Кая сразу рассмеялась – правда, весьма искусственно – и добавила, поднимая бокал:

– Только не думай, католичкой я не стала. Это я просто так, в образном смысле. Прозит!