Бурная ночь

Сняв с полки один из керамических горшочков, Фредерик глубоко вздохнул, чтобы ощутить запах мази, и попытался определить ее разнообразные ингредиенты. Как обычно, мысли обратились к делам. В Лондоне у него был знакомый, недавно заработавший состояние на запатентованном им новом сиропе от кашля. Возможно, и эта мазь могла принести доход.

Многие грумы сами составляли смеси, но последние несколько лет полные снобизма аристократы предпочитали заплатить целое состояние за товар, превосходство которого определялось дороговизной, а не приобретать то, что стоило несколько пенсов.

– Думаю, вам не стоит совать нос в дальний денник. Там я храню свои грязные секреты.

Фредерик обернулся и увидел старого грума, стоявшего со сложенными на груди руками и смотревшего на него.

– У вас поразительная коллекция мазей, – мягко сказал Фредерик. – Вы сами их готовите?

– Да-а. Мои собственные рецепты. Они просто чудодейственные, когда речь заходит о всякой хвори у животных, – с гордостью признал грум. – Нет никого в округе, кто бы не обращался ко мне в случае надобности. В том числе и господа.

– Эти рецепты у вас записаны?

Карие глаза старика подозрительно сощурились.

– У меня что, вместо головы репа? Я свои знания храню вот здесь. – Он постучал по лбу узловатым пальцем: – Отсюда их не украдут.

Фредерик ответил медлительной улыбкой. Если он хотел заняться производством чудодейственных мазей для лошадей, то их рецепт следовало держать в тайне.

– Гм-м.

– Что?

– Может быть, мы обсудим это позже?

Грум ответил пронзительным смехом:

– Да у вас не хватит мозгов, сэр, чтобы выманить у меня мои секреты. Даже если бы я напился, как вошь.

Как вошь? Этот старик и в самом деле занятная личность.

– Я имел в виду деловое предложение.

– Деловое? Да?

– Конечно, мне хотелось бы больше узнать о ваших снадобьях, но, если они так хороши, как вы говорите, я думаю, мы оба можем получить от них приличную прибыль.

Исчерченное морщинами лицо грума приняло озабоченное выражение.

– Может быть, – снизошел он, наконец, до ответа. Предпочитая не оказывать излишнего давления на старика грума, Фредерик одарил его самой обворожительной улыбкой из своего арсенала.

– Похоже, у вас все в порядке. Думаю, мне удастся обсушиться и согреться в гостинице.

Грум шагнул вперед, и на лице его появилась загадочная улыбка.

– Как вас зовут?

– Смит. Фредерик Смит.

Улыбка стала шире.

– Ну, мистер Смит, так случилось, что вы мне пришлись по нраву. Потому я и хочу вас предупредить. Миссис Уокер владеет отличным заведением, опрятным и… ну… все в нем хорошо отлажено и работает как часы. Вы это скоро увидите сами, но ей не понравится, если она заметит, что вы тут рыщете и все разнюхиваете, будто ищете блох.

Фредерик ответил недовольной гримасой, радуясь тому, что ему предстоит провести в этой гостинице всего одну ночь. Он не переносил ожесточенных женщин с пронзительными голосами.

– Она что, немного сварлива?

– Сварлива? – Слуга тихонько усмехнулся – Нет. Просто знает свое дело и не позволяет никому вмешиваться.

– А что ее муж? Он не имеет влияния на жену?

– В последние пять лет Порция вдовеет. Любая женщина в ее положении становится немного… как бы это сказать?.. Властной. Просто следите за своими манерами, и все будет хорошо.

– Намотаю на ус, – суховато пообещал Фредерик. – Могу я узнать, где мои вещи?

– Да, я отнес их прямехонько в дом. И кошка не успела бы вылизать ухо, а они уже на месте.

Что бы это ни значило, Фредерик сухо кивнул и вышел из конюшни под неумолимо продолжавшийся дождь.

Не обращая внимания на глину, чавкающую под сапогами, Фредерик поспешил через двор, отметив про себя камни, много лет подвергавшиеся капризам погоды, да шиферную крышу старинной гостиницы. Затем он нырнул в парадную дверь и вошел в длинный вестибюль. Там Фредерик отряхнул свой плащ, чтобы избавиться от последних капель дождя, и шагнул вперед.

Следующего шага Фредерик сделать не успел – его заставил остановиться тихий, но властный голос:

– Не двигайтесь с места.

Фредерик только поднял брови, глядя на стройную женщину, решительно направившуюся ему навстречу. Сначала он не смог ее рассмотреть из-за тени, в которой утопал холл. Единственное, что он увидел, – это женскую фигуру, двигавшуюся решительно, несмотря на свой малый рост и изящество.

Только когда она оказалась в полосе размытого света, струившегося в окно, у Фредерика захватило дух и он с шумом втянул воздух.

О Господи! Она вовсе не была старой и сварливой.

Какой же… она была?

Прежде всего красивой.

Нет, гораздо точнее было бы сказать, что она была сногсшибательной, потрясающей, мысленно поправил себя Фредерик.