Буржуазное равенство: как идеи, а не капитал или институты, обогатили мир

Иными словами, Асемоглу и Робинсон принимают ошибочную левую версию экономической истории, предложенную в 1848 или 1882 г. блестящими любителями, до профессионализации научной истории, затем повторенную фабианцами в период хмельного расцвета социалистической идеи, а затем развитую поколением (несомненно, первоклассных) марксистских историков, до того, как социализм был опробован и потерпел неудачу, и до того, как была проделана большая часть научной работы над реальной историей - до того, как стало известно, например, что другие промышленные революции происходили, скажем, в исламской Испании или в Китае эпохи Сун, как утверждал Джек Голдстоун в 2002 году: "При внимательном рассмотрении многие досовременные и незападные экономики демонстрируют всплески или эффлоресценции экономического роста, включая устойчивое увеличение численности населения и уровня жизни, урбанизацию и базовые технологические изменения"¹⁰.

Старые левые историки, действительно, писали до того, как сама британская промышленная революция была внимательно изучена. Так, в 1926 г. историк экономики Джон Клэпхэм показал, что Великобритания середины XIX в. не была фабрикой с паровым двигателем. "В какой момент, - отмечал он, - во время Великого обогащения типичный рабочий может быть представлен как занятый выполнением задач, которые заставили бы предыдущие поколения ахнуть, - это вопрос для обсуждения. Можно предположить, что этот момент наступит в довольно далеком XIX веке".¹¹ Например, мощность паровых машин в Великобритании выросла в десять раз с 1870 по 1907 год, т.е. через сто лет после того, как в сознание британцев впервые вошли мельницы, в большинстве своем приводимые в движение водой.¹² А в 1850 году основная масса товаров и услуг, как показал Клэпхэм, все еще предоставлялась традиционными способами вне мельниц. Вспомните изготовление стульев или заправка кроватей.

Основополагающим текстом в изложении Асемоглу и Робинсона, по их словам, является книга Поля Манту (1877-1956), которая часто переиздается (что было издательским решением, а не свидетельством научной ценности). "Наш обзор экономической истории промышленной революции, - прямо заявляют они, - опирается на книгу Манту (1961)".¹³ Обратите внимание на указанную дату. Но книга Манту, написанная в 1906 г. и переведенная с французского один раз, в 1929 г., не содержит никаких исторических исследований, выполненных после 1906 г. Сам Манту был не экономистом и не историком экономики, а профессором французской истории. Он дружил с Ллойд Джорджем и был переводчиком Клемансо на английский язык на Версальской конференции. Утешительная фраза "пересмотренное издание" в библиографии Асемоглу и Робинсона не относится к заявленной дате 1961 года. Последний раз "Промышленная революция XVIII века" была пересмотрена во французском издании задолго до того, как мы узнали о промышленной революции больше, чем Маркс, Энгельс и юношеское антиэкономическое эссе Тойнби. Мы не знали, например, выводов Клэпхэма, сделанных в 1920-х годах, или выводов 1950-х годов о том, что ранние фабрики имели мало общего с массовым накоплением капитала (кратко описанных в Weber 1905, p. 31), или выводов 1990-х годов о том, что такой смитианский рост был обычным явлением во всем мире, или выводов 1960-2010-х годов о том, что Великое обогащение, а не промышленная революция, является самым удивительным фактом.

И все же даже мы, профессиональные историки-экономисты, иногда поддаемся на уговоры, которые проявляются в том же виде, со ссылками на ту же книгу 1906 г. как на современную науку. Рональд Финдли и Кевин О'Рурк в своей книге "Соединение власти с изобилием посредством внешней торговли" ссылаются на книгу "Mantoux (1962)" (они использовали другое из многочисленных переизданий).¹⁴ Невольно создается впечатление, что книга Манту была современной исторической наукой через шесть лет после его смерти и через пятьдесят шесть лет после ее последнего пересмотра.

Нам необходимо выйти за рамки просто истории, за рамки того, что историк К. Вероника Веджвуд в 1960 г. назвала "различными согласованными баснями, которые служили людям достаточно хорошо на протяжении нескольких поколений"¹⁵ Хорошим первым шагом будет отказ от слова "капитализм" и хронически ошибочных басен, которые с ним связаны.

 

Иными словами, нам необходимо опровергнуть привычные антикапиталистические басни. Например, о Милтоне Фридмане. Согласно левацким преданиям, Фридман был большим советником генерала Пиночета в Чили. Это не так: у него был один разговор с Пиночетом, в котором он посоветовал ему обратить внимание на денежную массу.