Буржуй ищет таланты

…С тех пор пес повадился ходить в ресторан каждый день. Принчипесса показала ему вход у кухни, приказала ждать там и незаметно перевела на трехразовое питание. Назвала Буржуем.

— Имя какое-то дурацкое, — неодобрительно морщилась Веро, глядя, как белое жабо у пса на груди от сытой жизни расправляется, а сам он весь становится круглее и круглее, как колобок в лучшие годы его откормки у бабушки и дедушки.

Как только Принчипесса взяла опеку над Буржуем, Веро вмиг перестала терзаться его судьбой.

Поначалу, как обычно бывает в незнакомом обществе, Буржуй немного стеснялся, присматривался, всем спасибо говорил. Но потом пообвык, обнюхался, выбрал себе вожака. Стал каждый вечер Робертино до помойки провожать.

— Что, опять со мной пойдешь? — усмехался Робертино, вынося вечером тяжелые мешки трудового дня. — Ну, пойдем-пойдем. Только под ногами не путайся.

И Буржуй, очень довольный, семенил рядом, украдкой поглядывая на усталого великана, который, наступив на него случайно, мог запросто его прикончить.

После этого Робертино доставал из кармана что-нибудь вкусное, какую-нибудь особенную сахарную косточку. Буржуй повизгивал от удовольствия, осторожно брал ее из рук и, довольный, убегал куда-то спать. А уже утром поджидал у порога заспанного Томми — тот выходил с чашкой эспрессо, неторопливо закуривал и, небрежно потрепав пса по голове, угощал его ломтиком ветчины.

Так Буржуй стал общим любимцем. Алессандра, Хорошая и Принчипесса охотно делились с ним обедом, кидали мячик и чесали за ушком.

— Что это за клуб любителей Буржуя? — сердито недоумевала Веро.

Сама-то она с ним едой никогда не делилась. Правда, Буржуй подошел к ней однажды, когда она в обед уныло накручивала макароны на вилку. Сев на задние ноги, пес нетерпеливо шевельнул хвостом и по-хозяйски посмотрел в ее тарелку. Веро даже жевать перестала.

— Совсем обалдел?! Это единственный раз в день, когда я ем! Давай-давай, чеши отсюда! Принчипесса придет, вот у нее и попросишь.

Буржуй с первого раза все понял, и к Веро больше не подходил. Но Веро тоже однажды, беспокоясь, что отстала от коллектива, попыталась быть милой — взяла мячик, неловко его покрутила и, пробормотав: «Ну, раз все…», бросила Буржую. Тот даже интерес не стал изображать — смерил Веро таким взглядом, что ей самой неудобно стало.

Но невольно они держали друг друга в поле зрения.

«Да я тебя насквозь вижу, — щурилась Веро, протирая стол у окна, — что ты пялишься? Я знаю, кто вчера сожрал лазанью, которую Томми себе на обед разогрел».

«А я вижу, что ты видишь, — спокойно отвечала собака, почесывая живот, — и я тоже знаю, кто умял в обед три куска пиццы, хотя всем по два полагалось».

И Веро вспыхивала от раздражения.

Одна надежда оставалась — на Росомаху, на то, что, узнав про Буржуя, она положит этому конец. Но план по укрывательству собаки у персонала был хорошо продуман: все в порыве лучших чувств объединились, временно отложив взаимную неприязнь. И как только на кухню собирался Удав или Росомаха, кто-то из официантов, суматошно махая руками, мчался предупредить Буржуя, и сообразительный пес бежал прятаться за помойку. Действовали сообща, и даже Принчипесса бегала активно.

Веро не бегала.

— А кто тогда будет тарелки носить? — огрызалась она. — Все теперь, вместо того чтобы работать, на кухню носятся.

Но однажды план по спасению Буржуя, как и все великие идеи персонала, все-таки провалился. Удав как-то капитально напился, проснулся наутро с головной болью и обостренным желанием испортить жизнь любому ближнему. Пришел в ресторан, сел за барную стойку, и, опрокинув две чашки эспрессо, почувствовал что-то неладное. Помятый, но бдительный, он на цыпочках спустился на кухню, подкрался, выследил и в кромешной тьме наступил на Буржуя, у которого ночь тоже прошла так себе и пес решил вздремнуть, развалившись у холодильника.

После этого оставалось только дожидаться решения Росомахи, и все почтительно сели на краешек стула.

Но Росомаха поразила всех. Оказалось, что она истинная женщина, и как истинная женщина, которая может иногда размякнуть и побыть тряпкой, Росомаха сломалась перед обаянием пса, все простила, а потом и вовсе пустила его жить в ресторан.

Но этому предшествовала другая, уже драматическая, история…

У Росомахи была кошка — толстое ленивое создание по кличке Туша. Росомаха в ней души не чаяла — кормила, баловала, и даже улыбалась иногда, когда кошка, отдавая дань уважения хозяйке, терлась о ее ноги.

Всю свою жизнь Туша только и делала, что шла на обед и возвращалась с обеда. Веро ее порой неделями не видела. Туша в коллектив не тянулась — не любила, чтобы ее гладили, ласкали, — и единственным человеком, к кому она охотно шла на руки, был Удав.