Бустан (Плодовый сад)

Мудрец великий, муж благословенный:

«Ты муравья, влачащего зерно,

Не тронь! Ему дыхание дано!»

Жесток и милосердия не знает

Тот, чьей виною муравей страдает.

Могучей дланью слабого не бей,

Вдруг станешь сам пред ним, как муравей.

Утешь смятенных, в бедствии живущих.

Несчастий устрашись своих грядущих.

Не сжалилась над мотыльком свеча,

Сама сгорела вся потом свеча.

Ты думаешь, что все тебя слабее?

Но некто есть, и он тебя сильнее!

Будь щедр, будь милосерден без конца,

Добром лишь можно уловить сердца.

Как знать: губя врага, себя ты сгубишь,

Аркан же ласки сталью не разрубишь.

Прощай! Великодушие являй!

Напрасной кровью рук не обагряй!

Ведь добрый плод от семени дурного

Не возрастет. Не делай дела злого.

Исполненный гордыней лишь своей,

Ты лучших можешь потерять друзей.

Коль доброта твоя сердца притянет,

И прежний враг твой даже другом станет.

РАССКАЗ

Юнца я в поле встретил одного,

Бежал козленок по следу его.

Сказал я: «Друг, не упусти козленка!

Сорвется он с твоей веревки тонкой!»

Веревку юноша с козленка снял,

Сам резво, как козленок, побежал.

Козленок — вскачь за ним. Не отставал он.

Из рук юнца пучки травы хватал он.

И сделав круг с козленком, прибежал

Тот юноша ко мне и так сказал:

«Ты видишь? — Ласка лучше, чем веревка!

Его кормлю я. В этом — вся уловка».

Вот так погонщика не топчет слон, —

Ведь со слоном свирепым ласков он.

О мудрый! Будь ты добрым и со злыми!

Ведь ласков с псами злыми ты своими.

И пардус на тебя не нападет,

Коль ел он пять-семь дней твой сыр и мед.

РАССКАЗ

Дервиш, однажды проходя в лесу,

Без лап увидел жалкую лису.

Сказал: «О боже! Кто ж ей помогает?

Как зверь безногий пищу добывает?»

И вдруг раздался треск и шум в кустах,

Явился лев с добычею в зубах.

Сожрал добычу лев и напоследки

Уснул. Лиса же съела все объедки.

Дервиш, придя назавтра, увидал,

Что снова лев лисицу напитал.

Открылась мудрость промысла живая

Пред старцем. И пошел он уповая:

«Забьюсь, как муравей, я в тишину!

Не взять ведь силой пищу и слону...»

И, от мирских себя отторгнув дел, он

Забился в щель горы. И там сидел он.

Он верил — пищу бог ему пошлет...

Но ждет-пождет, никто к нему нейдет.

Вот отощал и страшно исхудал он,

От голода рассудок потерял он.

И голос тайный вдруг раздался в нем:

«Вставай, о лицемер! Стань хищным львом!

Ты здесь лисой безногой не валяйся,

Сам ешь и пищу дать другим старайся!

Кто падает, как жалкая лиса,

Хоть он могуч, как лев, — презренней пса.

Лови добычу, ешь, делись с другими!

Пренебрегай объедками чужими!

Ты рук своих трудом себя питай,

Трудись, как муж, и ближних утешай.

Лишь мужеложец гнусный, как блудница,

Чужим трудом питаясь, не стыдится.

В беде увидев старца — встань, беги,

Упавшему подняться помоги!

Господь того лишь счастьем одаряет,

Кто мужествен, кто гибнущих спасает,

Великодушный счастьем озарен,

Злодей бездушный радости лишен.

Добро созданьям божиим творящий

Счастлив и в жизни сей и в предстоящей.

РАССКАЗ

Слыхал о славном я одном ученом,

Что жил в пределе Рума отдаленном.

Осиротев в родном своем дому,

С толпой дервишей я пошел к нему.

Нас принял, обнял и расцеловал он,

Потом, с почетом, всех за стол позвал он.

Полна была хозяйская казна,

Да, горе нам, — еда была скудна.

Хоть видом был хозяин благороден,

Но сердцем, словно сук сухой, бесплоден.

Приветлив с нами он, радушен был...

Но — нас, голодных, он не накормил.

Хозяин наш всю ночь не спал, молился,

И я не спал. Я голодом томился.

Заря блеснула. Пали стены тьмы.

Хозяин наш спросил, как спали мы.

Был среди нас один сердитый малый,

Видавший виды, человек бывалый.

«Меня, — сказал, — ты б мог не обнимать!

Ты б лучше есть мне догадался дать!

Ты лаской лживой не гневил бы небо,

Ты дал бы лучше мяса нам и хлеба!»

Не бденье с мертвым сердцем в тьме ночей,

А щедрость — признак доблестных мужей.

Твори добро — вот к правде путь прямой!

Молитва — это барабан пустой.

В день пробуждения, в предел счастливый

С добром войдешь, а не с молитвой лживой.

Без действий притязания — ничто,

Молитвы без деяния — ничто.

РАССКАЗ

Речь о древнем я слыхал,

Конем Хатам чудесным обладал.

Тот конь, глаза пленяя красотою,

С огнем небесным спорил быстротою.

Когда, бывало, вихрем он летит,

То искры сыплются из-под копыт.

В горах он, как поток ревущий в пене,

В полях он, словно ветерок весенний.

Когда легко в пустыне он скакал,

То от него и ветер отставал.

Молвой Хатам был восхвален без лести.

Румийский царь о нем услышал вести,

Что нет людей, чем тот Хатам, щедрей,

Что нет коней, коня его быстрей.

Что на коне Хатам, летя в просторе,

Пересекает степи, словно море.

Ответил вестнику румийский шах:

«Слова без доказательств — это прах.

Коль щедр Хатам, то пусть он Щедрость явит

И своего коня мне в дар отправит.

Тогда увижу: он велик душой,

А если нет, то слово — звук пустой».

И к роду Тай, где был Хатам вождем,

Гонец румийским послан был царем.

Там степи знойны и мертвы лежали,

Лишь по весне дожди их орошали.

Гонец шатров Хатамовых достиг,

От жажды пересох его язык.

Но отдохнул на ложе он отрадном,

В тени, в тиши, над родником прохладным.

Хатам, отцов и дедов чтя завет,

Коня гостям зарезал на обед.

Жарким и сладостями угостил их,

И золотом по-царски одарил их.