Бустан

В мечеть однажды пьяный ворвался
И пал перед михрабом голося:

«Яви, о боже, надо мною чудо,

В небесный рай возьми меня отсюда!»

От мира отрешась, он неустанно

Молился и попал в беду нежданно.

И в прахе капища бедняк в слезах

Упал с мольбой у идола в ногах:

«О боже, помощи подай мне руку.

Я гибну! Сжалься, облегчи мне муку!»

Так он взывал к кумиру своему,

Но облегченья не было ему.

Ведь каменное бога изваянье

И муху отогнать не в состоянье.

И жрец воскликнул, яростью горя:

«Всю жизнь я камню поклонялся зря!

Дай мне теперь в беде моей подмогу,

Не то я обращусь к живому богу!»

Еще он рук от праха не отряс,

Всевидящий его от горя спас.

Искатель истины, что там случился,

Увидя это, духом омрачился.

«Презренный сей невежда, — думал он, —

Еще самообманом опьянен.

Схватил его за ворот муэззин[208]

:«Ты осквернил мечеть, собачий сын.

Взгляни, на что лицо твое похоже?

Не пустят в рай с такою гнусной рожей!»

Заплакал тут навзрыд хмельной буян:

«Не тронь меня, ходжа, пускай я пьян!

Ты милости творца понять не можешь,

Ты грешника надежд лишать не можешь!»

Я не молю прощенья, но открой

Врата раскаяния предо мной.

Мой грех велик в сравнении с прощеньем.

Я пристыжен твоим благоволеньем.

Старик, от слабости упавший с ног,

Без помощи подняться бы не смог.

Я старец ослабевший... о, вонми мне,

Дай руку и подняться помоги мне!

Я не хочу высокий сан нести, —

Ты слабость и грехи мои прости!

Пусть люди, что грехов моих не знают,

Меня в неведении прославляют.

Но ты — всевидящий, и никакой

Завесой не укрыться пред тобой.

Пусть мир людской шумит и суетится,

Дай за твоей завесой мне укрыться.

Коль раб зазнался, возгордится он,

Но может быть владыкою прощен.

Коль ты прощаешь людям щедрой мерой,

Пройду легко свой путь исполнен верой.

Но на суде не надобно весов,

Коль будет суд безжалостно суров.

Поддержишь, к цели я дойду, быть может,

А бросишь, то никто мне не поможет.

Кто сделает мне зло, коль ты мой щит?

Кто помощи твоей меня лишит?

В тот день, когда из праха я восстану,

Направо я или налево встану?

Как могут указать мне путь прямой,

Когда я в мире шел кривой стезей?

Но верю я, что сжалится Единый,

Увидя на Суде мои седины!

Не устыжусь его, как солнце дня...

Страшусь — не устыдился б он меня.

Ведь не Юсуф — зиждитель мирозданья.

Юсуф изведал и цепи и страданья.

Глубокий духом — он прекрасен был,

Великодушный — братьев он простил.

Он им не мстил, в тюрьму не заточил их,

Он одарил — и с миром отпустил их.

Как те, к Юсуфу — брату своему,

К тебе в мольбе я руки подыму.

Лет прожитых я раскрываю свиток, —

В нем сплошь пестрит грехов моих избыток.

Когда б не всепрощение твое,

То я перечеркнул бы бытие.

Пришел я — нищ... Прости мне прегрешенья,

Не отнимай надежды на прощенье!