Бустан

Странствуя как обыкновенный дервиш, он не раз бывал в Мекке, где долгие дни проводил у священного «черного камня» Каабы. В Дамаске он долго жил при знаменитой соборной мечети Омейядов и коротал свои дни в молитвах и в диспутах с дамасскими учеными и богословами, а в Баальбеке «читал пламенные проповеди изнуренному народу». В Иерусалимской пустыне попал в плен к крестоносцам, они заставили его рыть рвы в Триполи. Некий алеппский купец вызволил Саади из плена, увез к себе в Алеппо и женил на своей сварливой дочери. Поэту пришлось спасаться от нее бегством. В Басре он слушал бесконечные рассказы рыбаков и ловцов жемчуга. Во время пребывания в Йемене смерть лишила его единственного сына. Поэт повидал также и далекий туркестанский город Кашгар, где был принят с большими почестями, и остров Киш в Персидском заливе. Неоднократно он бывал в Тавризе, где давал смелые наставления монгольскому хану Абака.

В пятидесятых годах поэт обосновался в Дамаске при мечети Омейядов, где и начал писать свой знаменитый «Бустан». После этого он возвратился в родной Шираз и приступил к созданию другого своего большого произведения — «Гулистан».

Во время долголетних скитаний Саади испытал много лишений, голодал, нищенствовал, ходил босой, в лохмотьях, не раз подвергался опасности. Все это красочно описано им в «Бустане» и «Гулистане».

Но никакие трудности и невзгоды не могли заставить поэта прекратить свои странствия. Он беспрестанно переходил из одного города в другой, из одной страны в другую.

К этому прежде всего побуждала его профессия странствующего проповедника, дервиша, добывавшего себе средства к жизни тем, что, собрав вокруг себя людей, читал им на улицах и площадях, при мечетях и на дорогах проповеди. Естественно, что он не мог оставаться долго на одном месте. Когда в одном городе теряли интерес к его речам, он в поисках новых слушателей отправлялся в другие города.

Содержание проповедей Саади было пестрым, но главной темой служили деяния пророка Мухаммеда, первых четырех халифов и жития суфийских шейхов. Как явствует из «Бустана» и «Гулистана», Саади в проповедях затрагивал вопросы общественной морали, нравственности. На убедительных примерах он объяснял слушателям, в чем суть добра и зла, богатства и бедности, кто такие царь и дервиш и как они должны поступать, чтобы угодить богу, каким должен быть хороший правитель, к чему должны стремиться люди.

Свои проповеди поэт подкреплял рассказами из жизни, живыми и увлекательными, яркими бытовыми картинами, народными поговорками и пословицами и нередко сопровождал их чтением своих стихов. Некоторые рассказы, афоризмы и, разумеется, стихи, производившие большое впечатление на слушателей, он записывал, чтобы не забыть и повторить в других местах.

Однако не только профессия проповедника побуждала поэта к странствиям, но и большая любознательность. Как справедливо отмечал академик С. Ф. Ольденбург, «Саади был большой сердцевед, и его всегда глубоко интересовали люди, их поступки и побуждения, и поэтому, вероятно, ему и хотелось сравнивать людей разных стран и народов. Вывод, который он сделал из этих сравнений, если судить по его сочинениям, тот, что люди всех народов и стран мало чем друг от друга отличаются: одинаково, как ему казалось, и любят и ненавидят».

Не зря сам поэт так часто и восторженно говорит о пользе путешествий. «Выгоды путешествия велики: путешествуя, радуешь сердце, видишь разные диковины, слышишь о чудесах, расширяешь образование и познания, и знакомишься с людьми, и испытываешь судьбу». А люди, встречавшиеся Саади в его скитаниях, были самыми разными: суфийские шейхи и ученые богословы, купцы и ремесленники, поэты и воины, отшельники и правители. Но больше всего и ближе всего соприкасался он с простыми обездоленными людьми, которые, вполне понятно, были основными слушателями поэта-проповедника.

В годы странствий Саади ясно понял одно: везде и всюду большая часть общества трудится, но голодает и бедствует, а меньшая присваивает плоды чужих трудов и живет в безмерной роскоши. Об этом он неоднократно говорит и в «Гулистане» и в «Бустане».

Какие тайны знает небосвод
И звезд, на нем горящих, хоровод!

Один — слуга, другой — владетель трона.
Суд нужен этому, тому — корона.

Один — в веселье, в горести — другой.
Вот этот — счастлив, тот — согбен судьбой.

Вот этот — в хижине, а тот — в палатах,
Тот — в рубище, другой — в шелках богатых,

Тот — жалкий нищий, этот — богатей,
Тот — бедствует, другой — гнетет людей...