Бусый Волк

Чудовищно ухнула тетива. В розовеющее беззащитное небо вонзилась огромная стрела с прикреплённой Свистелкой.

И раздался Свист.

Мавут знал, что сейчас будет, он много раз уже испытывал ЭТО, но полностью подготовиться к ЭТОМУ было, наверное, за пределами человеческих сил. Резкий, нестерпимый, на грани слышимости Звук пронизал всё тело, вспыхнул кровавым пламенем в голове, словно обухом вышиб все мысли и чувства, швырнул в чёрную пустоту…

Длилось это, впрочем, недолго.

Когда к Мавуту вернулись зрение, слух, способность мыслить, а сердце вновь толкнулось в груди, стрела всё ещё поднималась в небо, и Свист всё ещё раздавался. Мавут видел, как один за другим приходили в себя его бойцы. Теперь они чуть не до полудня свободны от страха, усталости и боли, все чувства будут нечеловечески обострены, придут сила, ловкость и быстрота. Даже звуки боевых Свирелей, ужасные для непосвящённых, лишь возвеличат их отвагу и ярость.

Вот на другой стороне окружённого холма взвилась в небо ещё одна стрела со Свистелкой, затем – ещё одна, но их Свист уже не вгонял в смертельное оцепенение, наоборот, вливал и вливал жгучую, властную, требующую выхода силу.

– И-й-а-а-а-а-ха-а-а-ха-а-а-а-а!

Мавут завизжал пронзительно и протяжно, гарцуя на яростно пляшущем жеребце. Наверняка знаменитый крик этот услышали его воины и на другой стороне. И жители обречённой деревни.

Те, которые вообще могли что-либо услышать сквозь безумие ужаса, навеянного Свистелкой.

– И-й-а-а-а-ххха-а-а-р-р-р-ха-а-а-а! – подхватили крик предводителя сотни глоток. Взвизгнули боевые Свирели.

Лес, со всех сторон пронзённый чудовищными Чужими Звуками, забился в предсмертных судорогах. Обезумевшее, плачущее зверьё отчаянно и бестолково металось, ничего не видя вокруг, расшибаясь о стволы деревьев, налетая на копья и стрелы хохочущих чужих людей…

Сынов Леса ждала та же судьба. Матери прижимали к себе охрипших от крика детей и метались от одного дома к другому, но от Звуков не было ни спасения, ни укрытия. Мужчины хватали оружие, бросались навстречу чужакам, но, не выдерживая смертного ужаса от Звука приближающихся Свирелей, бежали, не разбирая дороги, обратно, спотыкались, роняли никчёмные луки и топоры…

Но не все.

Седой охотник, оглохший когда-то после раны, встретил незваных гостей с обычным своим хладнокровием. Укрывшись за толстым древесным стволом, он одного за другим вынимал их из сёдел длинными стрелами с широкими, отточенными, как бритва, наконечниками. Пока самого его не обошли сзади и не расстреляли в упор.