But you remember? (СИ)

Жалобный мягкий тон мужского голоса пытается вырвать девушку из цепких пальцев Морфия. Она морщится и тяжело поднимает голову, встречаясь с карими напуганными глазами отца, что сжимал прутья двумя руками, словно пытаясь их раздвинуть и подбежать к дочери, чтобы обнять, прижать к себе и не отпускать ни в коем случае. Чтобы ей не причиняли больше боль.

- Папа? – шепчет она, обжигая свой собственный рот, неестественно горячим дыханием, кажется, у неё поднялась температура.

- Доченька, милая…

Что он мог сказать? Глупо утешить и сказать, что всё будет хорошо? Это маловероятно. Мужчина прекрасно помнил все, что здесь происходило, а вернувшаяся память только добавила боли в сердце любящего отца, который мог только наблюдать со стороны, за тем, как пытают его дочь. Миссис Грейнджер сидела рядом, прижимая ладони к губам, и молчала, качая головой и не сводила взгляда с дочери. Она не могла и слова вымолвить. Гермиона так долго мечтала об этом, так долго желала, чтобы её родители вспомнили, но она никак не желала такого исхода. Но даже здесь она смогла найти в себе сил и улыбнуться родителям.

- Всё будет хорошо, пап, мам…Гарри и Драко найдут нас и вытащат отсюда…я верю в них и вы верьте…

- Мы бы позавидовали вашей надежде, мисс Грейнджер, - заговорила, наконец, Нарцисса вспоминая о сыне, - хотелось бы верить вашим словам.

- Верьте, это единственное что нам остаётся сделать, чтобы не сойти здесь сума.

Родителям девушки хотелось завалить её вопросами, но это было бы очень не уместно. Только не сейчас. Все четверо пребывали в молчании. Вдруг за решёткой возник один старый сгорбленный эльф с двумя подносами еды. Нарцисса нахмурилась, впиваясь взглядом в слугу. Она его явно где-то видела. Мельком. Но, чёрт возьми, видела. Только чьей он семье принадлежал? Просунув два подноса под решётки, он что-то пробурчал под нос и исчез, оказываясь уже в клетке Гермионы. Рядом возник ещё один поднос и повис в воздухе, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Эльф брезгливо покосился на грязное пятно под ногами пленницы и, щёлкнув пальцами, очистил его, затем взобрался на её колени и жестом притянул поднос ближе.

- Хозяин сказал, покормить пленницу, слуга должен выполнить приказ, - прохрипел он, зачерпав на ложку кашу и пихая к губам девушки тем самым пачкая их.

Гермиона быстро отворачивается и плюёт в сторону, очищая губы от кусков каши. Домовик недовольно шевелит ушами и вновь подносит ложку к её губам. Вновь плевок и молчаливый протест. Отказ. Домовик спрыгивает с колен и исчезает, оставляя поднос вертеться в воздухе.

В темницу тут же открылись тяжелые двери, озаряя тишину помещения звонким лязгом тяжелых засов. Кажется, те же самые двое пожирателей, что были в прошлый раз, охраняли вход, и сейчас направлялись к пленнице. Позади них ковылял домовик, потирая свои скрюченные пальцы. Девушка напугано дёрнулась и только сильнее поджала губы, когда грубые пальцы в перчатках резко дёрнули её за волосы назад, а другие руки заставляли открыть рот. Вновь молчаливая борьба, только крики отца и матери, что просили оставить их дочь в покое, нарушали и без того мучительную тишину. Тягучая холодная масса ввалилась в открытый рот, и провалилась в глотку, заставляя девушку закашлиться.

- Ешь, давай, сука! – рычит одни из стражников, разжимая ей челюсть, недолго думая она, выплевывает ложку так «заботливо» поднесенную домовиком и со всей силы прикусывает пальцы пожирателя. Тот вскрикивает и ударяет её на отмажь по щеке.

- Да пусть сидит голодная, магией нам пользоваться нельзя, пошли отсюда, - кричит другой и со злости пинает стул, на котором сидела пленница, тот угрожающе подрагивает и заваливается на бок. Гермиона больно ударяется плечом и корчится от боли, утыкаясь лбом в шершавый влажный пол пахнущий сыростью и гнилью. Последний из пожирателей ударяет раскрытой ладонью по клетке, где сидели другие пленные, заставляя тем самым заткнуться и отстраниться к дальней стене.

- Хватит орать, ваше слово тут ничего не значит. Тихо сидите.

После чего выходят, закрывая за собой дверь.

- Они не могут использоваться магию, - бормочет Гермиона и переводит взгляд на Нарциссу, та в ответ кротко кивает, поджимая губы, - они бояться быть найденным. Вот как им удавалось столько времени оставаться в тени…

- Гермиона, - тихо говорит женщина, впервые обращаясь к ней по имени, - твои попытки их разозлить, конечно, мне ясны, но не рискуй и следующий раз и поешь. Нам нужно это пережить.

- Если этот следующий раз наступит, - бормочет она в ответ и закрывает глаза. Живот снова скрутило, она тихо стонет и поджимает ноги.

В самом деле, ощущение, что в тебе зарождается маленькая жизнь заставляет жить по новой. Заставляет жить дальше. Бороться и терпеть, стиснув зубы. Она могла лишь молиться на своё крепкое здоровье, выносливость, и на то, что их скоро найдут.