Бутафория (СИ)

— Позже я поговорю с Вильямом. Сейчас он немного занят. Занимается благотворительностью.

— Благо-что? Вильям? Я не ослышалась? — удивляюсь я.

— Ну да. У нас в школе есть газета, если ты не знала. Но какой-то школьной газетёнки мало, чтобы ученики увидели то, что Вильям для них приготовил. Никто ведь не читает газеты, знаешь? — Вильде делает вид, будто всё происходящее — обычное дело. А у меня в голове до сих пор не могут встать рядом два слова — «Вильям» и «благотворительность». И что за статью он приготовил для учеников? Сам написал?

— Ладно, я пойду. Надеюсь, вы с Вильямом всё решите. Рада, что ты не уходишь из школы, — искренне говорю я и направляюсь в сторону двери. Вильде остаётся сидеть на ступеньках и как-то странно хихикать. Я захожу в помещение и первое, что вижу — плакаты, на которых изображена… я. Кто-то приделал мне в руку огромный красный флаг, на котором написано «Защитим женские письки!», а внизу надпись белыми буквами в чёрном прямоугольнике — «Я за соблюдение интимной гигиены».

Что за…

— Вот так встреча! — Вильям вальяжно подходит ко мне и улыбается так же наигранно, как это делала я буквально минуту назад. Меня начинает тошнить. Лоб горит огнём. Щёки уже закипают. Мне хочется ударить этого человека, стереть его улыбку с лица, сделать так, чтобы он корчился на полу от боли. Да, и всё это из-за какого-то грёбаного плаката. Да, он унизителен. Да, бить человека из-за такой мелочи — плохо. Я ведь говорила Вильяму, что нельзя поднимать руку на человека, даже если он влез в чужой телефон.

Что, Нура? Чувствуешь себя на месте Шистада? Ты и есть Шистад, только в юбке.

— Что это за пиздец? — как можно спокойнее спрашиваю я, но тон выдаёт меня с потрохами.

— Ты взяла мой телефон, — продолжает улыбаться Вильям. — Я же говорил, что актриса из тебя хреновая. А я ведь тебе поверил. Мой друг написал мне, а когда ты решила, что я трахаю его девушку — лучший ответ, то ошиблась. Думал, ты другого мнения обо мне. Думал, ты искренне советовала мне пойти поговорить с Крисом. Ты согласилась встретиться со мной только ради того, чтобы стащить телефон? Признайся, Нура, — лицо Вильяма меняется всё сильнее с каждым его словом. Под конец Магнуссон начинает выглядеть огорчённым и разочарованным.

— Послушай, я… — мой голос дрожит.

— Ты фальшивишь, Нура. Я хотя бы не врал тебе, — ноет Вильям.

— Разве?! — кричу я, наплевав на эту огромную толпу, которая взяла нас с Вильямом «в кольцо». — Ты же трахал Сару. Теперь она беременна от тебя!

— Я не достал Саре наркотики, которые она так слёзно у меня выпрашивала. Я знал, что она, блядь, залетела. Понимаешь? У молодых мамочек в списке покупок должны быть витамины для беременных, а не наркотическое дерьмо. То, что ты прочитала, наглым образом украв у меня телефон, ничего не доказывает.

— Но я…

— Ты облажалась, Нура. А меня ведь что-то в тебе зацепило. Но твой поступок стёр всё то хорошее, что я в тебе увидел. Стёр к херам, понимаешь?

Толпа учеников продолжает стоять вокруг нас, тихо перешёптываясь друг с другом. Я чувствую себя настоящим дерьмом. Я знала, что нельзя лезть в подобного рода игры. Но, кажется, я сама посоветовала Вильде отомстить парням. Я сама влезла пальцами в карман Вильяма. Я сама скинула переписку Сары, не удостоверившись, что это именно то, о чём я думаю.

— Прости, — тихо говорю я, не обращая внимания на слёзы. Даже вытирать их не хочется. Руки просто напросто не поднимаются. Я понимаю, что приросла к тому месту, где сейчас стою. Вильям подходит ко мне почти вплотную и смотрит прямо в глаза. Мне почему-то хочется кричать ему прямо в губы, что я не такая, и то дерьмо, которое я натворила, это просто глупости. Всё это поправимо. Но я понимаю, что сильно обидела этого человека, и то, что я совершила — большая ошибка. Подлость, которую мне придётся исправлять очень долго и очень усердно.

— На хер мне твоё «прости»? Как ты там говорила? Отоспись, очнись и отъебись? Желаю тебе того же.

Его спина быстро удаляется от моего трясущегося тела. Сегодня я впервые прогуляю занятия. Толпа, понимая, что ничего нового она уже здесь не увидит, начинает разбредаться по аудиториям. Мои ноги наконец начинают шевелиться, и я медленно ковыляю к выходу. Вильям сидит на ступеньках и курит. Я никогда раньше не видела, чтобы он курил.

Хочу раствориться в воздухе и исчезнуть, чтобы не встречаться с ним взглядом. Снова. Увидеть то презрение, которым он хотел пробить меня насквозь. Ради чего я всё это затеяла? Зачем?

— Прости, — снова шепчу я, проплывая мимо парня. Не смотрю ему в глаза. Не оборачиваюсь. Он ничего не отвечает.

Может, всё это к лучшему.

========== Шистада в союзники? ==========