Бутлегер и его пёс

— Это к мэру и его парням. Предприятие под государственным контролем — и только федералы будут решать, кто станет акционером. Я сам ещё не уверен, что мои денежки не пропадут.

— Смотри, Бенни… — угрожающе хмыкнул Вейсс. — Шашни с федералами никого до добра не доводили.

— Спасибо за напоминание, — я встал и коротко кивнув, пошёл к двери.

И только в машине понял, что весь взмок под одеждой.

Скрипнула крышечка фляжки, я влил в себя большой глоток скотча и полез в карман за зажигалкой.

Лиам обернулся ко мне.

— Всё плохо?

— С чего ты взял?

— У тебя лицо… — Макгвайр растерянно улыбнулся. — У тебя такое лицо, словно ты отрезал всем падди бошки, а потом поимел их в шею.

— Пока нет… — тихо ответил я. — Но всё может быть. Всё вокруг смердит дерьмом. Нас уже втравливают в свару между ирландцами и макаронниками.

— Что тогда нам делать?

— Пока не знаю. Завтра встречусь с Капоне и буду знать. Что ещё на сегодня?

Шотландец глянул на часы.

— Мне бы хотелось заскочить на Харрисон-стрит, там сегодня будут передавать последнюю часть товара парням Дженна. От нас там Вилли со своими ребятами, но мне тоже неспокойно. Сицилийские собаки последнее время стали сильно наглеть.

— Неспокойно? — я ненадолго задумался. — Тогда давай заскочим на Харрисон-стрит.

Интуиции шотландца можно было доверять, он, в отличие от своего папаши, неприятности чует как хорошая охотничья собака куропатку.

— А ещё… — шотландец виновато улыбнулся. — А ещё, сегодня день рождения Курта. Надо бы посидеть, помянуть…

— Я помню, — соврал я. — Вечером посидим. Билли, не спи.

Вскоре Билли тормознул возле больших, крашеных серой краской ворот. Над забором высунулась голова в кепке и створки сразу стали открываться.

Фордик въехал внутрь и подрулил к большому ангару, возле которого стояло несколько парней в рабочей одежде. Один из них нырнул в ангар и оттуда почти сразу вышел здоровенный, заросший бородой громила.

— Наконец… — гулко пробасил он, крепко пожимая мне руку. — Ещё бы немного и я порезал бы этих сицилийских говнюков на ремни.

Вилли Тиммерманс тоже мой товарищ детства, он сын немца Вилли Тиммерманса и Коранфилы Зорич — сербки. От такой интернациональной связи получился весьма интересный и забавный персонаж, громадный как медведь, бешенный как берсеркер, да и на морду типичный убивец. Он второй мой капо, но занимается со своими ребятами только силовыми вопросами.

— Что им не нравится?

— Всё не нравится! — рыкнул Вилли. — Тупо нарываются на скандал. Мне показалось, что они просто тянут время. Товар им загрузили, но они цепляются ко всему и пока ещё торчат здесь.

— Идём…

Внутри ангара, возле грузовиков, стояло четверо мужиков. Коренастые, приземистые и коротконогие, смуглые морды, мятые кепки и наглые небритые рожи, прямо намекали, что это гости из Средиземноморского региона.

Напротив них расположились четверо парней Вилли, такого же бандитского вида, но всё же более благообразного вида.

— Кто старший?

— Ну я старший… — с ленцой процедил кривоногий крепыш, не выпуская из губ папироску.

— Как тебя зовут, малыш? — приблизив лицо к его физиономии, тихо поинтересовался я.

— Я Лука… — бледнея и заикаясь, признался итальянец. — Лука Гоцци, меня ещё зовут…

— Похер, как тебя зовут, малыш. Собрались и свалили отсюда. С товаром или без, мне плевать. Живо, мать твою…

Один из сицилийцев выступил вперёд и грязно выругавшись по-итальянски, процедил:

— Ты что, не понял, с кем имеешь дело?

Я щёлкнул пальцами и в ту же секунду, сицилийца сбил с ног Мусичка. Держа его за глотку, Муся глухо рыкнул и покосился на меня.

Остальные итальянцы шарахнулись в сторону.

— Вы всё поняли? — я обвёл взглядом сицилийцев. — В машины и валите отсюда.

Но уехать они не успели, за забором раздался вой полицейских сирен.

Глава 4

«Иногда молчание является лучшим ответом…»

Бенджамин Вайт младший.

Когда завыли сирены, я смотрел на сицилийцев и сразу же понял, что именно Дженна навели на нас копов. Мало того, что грёбаные макаронники не перепугались, на их мордах даже проявилось некоторое облегчение.

Остальные пазлы сложились в картинку автоматически.

Чего тут неясного? Для начала, сицилийцы обязательно мне предъявят, что это именно я, якобы, навёл на них полицию. А затем, под предлогом «искупления вины», будут что-то требовать. Скорее всего, предложат сбывать бухло только им, точно так же, как предлагали ранее ирландцы. Либо что-то в этом духе. Как папаша говорил, к гадалке не ходи.

Ну что же, конечно, всё очень скверно, но далеко не смертельно. Будем отбиваться…

— Вилли, задержи немного копов, но потом всё равно пропустишь… — бросил я Тиммермансу, в потом обернулся к сицилийцами. — А вы, валите, нахрен, отсюда. Сэмми, покажи им куда валить…

— А наши грузовики? — огрызнулся Лука Фицци. — Мы их не оставим. Сам копов навёл, теперь расхлебыва…

Договорить он не успел, а точнее — не смог.

Лязгнула челюсть, а сам макаронник, смешно взмахнув руками, опрокинулся навзничь.